Сил произнести это вслух не было. Я просто повернула смартфон экраном к Броку. Ответом мне стала тяжелая, злая тишина.

— Твари. До политика не добраться — убили творца, — произнес Ламертан. — Ешь и выезжаем.

— Я перехотела.

— Ешь. Твой организм вспомнит о еде в самый неподходящий момент.

Вкуса не почувствовала. Просто заглотила все положенное на тарелку, выпила залпом кофе и поднялась.

— У меня есть твоя старая сценическая одежда. Вик привез.

— Зачем?

— Я ее, по распоряжению Вика, молодым моделям одалживаю. Из перспективных. Якобы оберег на удачу.

— А почему ты?

— Потому что Вик суровый шеф с каменным сердцем и ему не положено быть добрым и понимающим.

В этот раз Брок пошел на откровенное превышение скорости, но я была только «за». Мне так хотелось, чтобы эта смс оказалась дурновкусной шуткой. Да, Вик не играет с такими вещами, но пусть он потеряет телефон, и какая-нибудь дура-завистница окажется виновной. Видит бог, я куплю ей туфли от Ойлэ Диттора.

Мне никогда не приходилось бывать в Особом Отделе. Экзальтированные личности, фанатеющие от боевиков и шпионских саг, называли это место Конторой. И да, пусть кто угодно говорит, что нельзя произнести какое-либо слово с большой буквы — у этих получалось. С придыханием, трепетом и выразительным закатыванием глаз. Или, что еще хуже, с заговорщицкими ухмылками псевдопричастных людей.

Нет, не то чтобы я не люблю оную контору. Просто слишком часто они не вмешиваются, когда надо, и влезают — когда не надо. И к нам со Стереком опоздали. Ходят упорные слухи, что в конторщики идут пострадавшие от оборотней. Мол, именно оттого они так хорошо тренированы — личные обиды на подвиги толкают.

— Алиса Ферран-Толминсон, творческий псевдоним — Тильса, — коротко отчиталась я на проходной.

— Брок Ламертан, капитан в отставке, личный номер 3322, — сухо произнес Брок.

— Ваш временный пропуск, — за пуленепробиваемым стеклом сидела очаровательная блондиночка. — Вас ожидают на седьмом этаже, в семьсот тринадцатом кабинете.

Пока мы добирались до указанного кабинета, не встретили ни единой живой души.

— Здесь вообще есть люди?

— Повсюду камеры, — пожал могучими плечами Ламертан. — Конторе не нужны «просиживальщики задниц». Аналитики беспрестанно работают, если нет дел касающихся непосредственно Особого Отдела, то берутся за полицейских. Или за социальную аналитику. Через час обед, тогда в коридорах будет не протолкнуться.

— Ты здесь служил? — тихо спросила я.

— Недолго. После… после их гибели я стал нестабилен, — Ламертан не смотрел на меня, — психологи со мной были не согласны. Но я себе доверять не мог. Ушел. Встретил Вика, мы учились вместе с ним. Он нанял меня водителем и охранником.

После этого короткого экскурса в собственное прошлое Брок замолчал. И даже когда мы вошли в семьсот тринадцатый кабинет, все равно продолжил молчать. А ведь с нами поздоровались. Точнее, с ним. Но Ламертан встал у дверей, сложил руки на груди и остался глух к предложению «быть нормальным человеком и сесть за стол».

А я вдруг подумала о том, что у него есть какая-то тайна. Что-то большее, чем «я перестал доверять себе». Может, он перестал доверять им?

— Вик, я надеюсь, ты пошутил? — наконец мы все расселись, и я смогла обратиться к своему агенту. Хотя по красным, опухшим глазам Лайры прекрасно поняла: не шутил.

Вместо ответа Вик стиснул мою руку:

— Эверард Штерн был задержан сегодня утром. Ты можешь сказать им, девочка.

Легкий, почти незаметный нажим в голосе Вика подсказал мне, что все не так просто. Поэтому я закрыла лицо руками и сгорбилась. Меня начало немного потряхивать. Смерть Алеззи, задержание Штерна и «ты можешь им все рассказать». Что именно?

— А я предлагал подготовить ее к этому, — сокрушенно вздохнул Вик. — Эверард Штерн ее истинный партнер, и он причинял своей паре боль. Как физическую, так и душевную. Вы ведь уже побывали в той, с позволения сказать, квартире?

Меня затрясло еще сильней. Что происходит, они хотят обвинить меня в смерти Алеззи? В пособничестве Штерну?

— Как вы понимаете, в этом и состоит причина участия Тиль в скандальной фотосессии. Она как никто другой заинтересована в отмене поправки двадцать девять.

Это верно. После того как Штерн показал мне свое истинное лицо, я даже думать о нем боюсь. Боюсь оставаться с ним наедине. Что он мог бы со мной сделать? Любая другая на моем месте вошла бы в дом. Там, между первым и вторым этажом пульт управления с которого можно перезагрузить охранную систему.