Шрифт:
– А что рапорт?
– Он написан крайне непривычно. Сухой, лаконичный язык. Много конкретики. Много слов из английского языка. Я после его прочтения специально посмотрел последние рапорты, поступавшие в штаб корпуса. Сравнивая. Грамматика верна, но стиль решительно непривычен. Понятный, ясный, емкий, но так не пишут…
Артамонов тяжело вздохнул и потер виски пальцами. А потом, после нескольких минут молчания спросил:
– Как думаете, догоним?
– Нет. А если и догоним, это бесполезно.
– Вы считаете, что он станет стрелять в своих?
– Инцидент с интендантской службой говорит о том, что в случае необходимости, он не станет миндальничать.
– Да… интенданты… чем там все закончилось?
– Конфликт удалось замять. Я побеседовал с капитаном. Рассказал ему о том, какой боевой путь прошел Максим Федорович. О том, что он контужен и как все нехорошо вышло. Дескать, приказ действительно был, но довести до исполнителей его просто не успели. Так что он теперь не имеет к нему никаких претензий.
– Хорошо. Одной проблемой меньше. А поручик приходил? Тот, которого на дороге разоружили.
– Так точно. Я вернул ему револьвер.
– Бумагу он принес?
– Да, но после разъяснения ситуации, порвал ее и сел писать новую. Не решился старую подавать. Я уж постарался описать ему Максима Федоровича как можно более красочно и… опасно. Вот он и не стал связываться. Решил покаяться и повиниться, ссылаясь на сильную головную боль и жару. Дескать, разморило, плохо было, вот и чудить стал. Ну а я акцентировать внимание на этом не стал. Проводил его и дал сопровождающего в лазарет да с пояснительной запиской, дескать, участвовал в бою. Слухи-то ходить будут, но репутацию ему нужно спасать. Было бы недурно представление на него еще написать. Например, на мечи к тому Владимиру, что у него уже имеется. А потом перевести куда-нибудь в другую часть… после излечения.
– Вы все правильно сделали, - кивнул генерал. – Да, подготовьте представление. Князь рассказал, как его разоружили?
– Я и спрашивать не стал. У него же все лицо разбито совершенно.
– О!
– Его я даже расспрашивать не стал. Просто в записке в лазарет написал о ближнем бое и застенчивости, дескать, участвовал, получил травмы и сразу не обратился. А потом разыскал его извозчика и с интересом послушал увлекательную историю.
– Только кратко, пожалуйста, - перебил его генерал.
– Князь в своей манере решил поломаться. Максим же не стал с ним церемонится и снес его словно локомотив. Пары минуты не прошло, как все было решено и автомобили двигались дальше. Пролетка князя была вышвырнута с дороги, а он сам пытался остановить кровь, идущую из сломанного носа. Извозчик вообще подумал, что князю конец пришел, когда увидел, с каким взглядом к ним подходил этот поручик.
– К врачам Максим не обращался?
– Его видели у лазарета, но он постоял несколько минут и ушел. Сами знаете сколько там раненых. Полагаю, постеснялся. Он-то на вид вполне здоров.
– Здоров? Ну да. Здоровый такой, вооруженный до зубов, опытный и совершенно контуженный офицер, - медленно произнес генерал. – Какая прелесть! Кто же он такой? У вас есть хоть какие-нибудь предположения?
– Я не знаю, ваше высокопревосходительство, - поджав губы, сказал адъютант. – Считаю, что он явно не из нашего корпуса. Как он оказался в той траншее – не ясно. Форма уставная, но определить принадлежность к полку невозможно из-за потрепанности. Документов нет. Имени нет. Неизвестно даже его ли это китель. Хотя сидит очень хорошо и явно из дорогой ткани. Достоверно можно сказать только то, что у него отличное образование и боевой опыт. Андрей Петрович это также подчеркивал особенно…
– Вот и ладно, вот и хорошо, - после долгой паузы произнес Леонид Константинович вставая. – Подготовьте подробный отчет в штабы армии и фронта.
– Написать, как есть?
– Да. А Ренненкампфу к этому добавьте еще и рапорт, поданный Максимом Федоровичем, включая представления к наградам и заявления добровольцев. Пускай сам с этим разбирается. Судя по тому, что вы описали, он оставил нам лишние автомобили, которые его сковывали. Слил с них бензин, запасаясь топливом. Значит, скорее всего, отправился в рейд по тылам. И, судя по посланной Ренненкампфу телеграмме, выйти от планирует в полосе 1-ой армии. Поняли?
– Так точно, ваше высокопревосходительство! Ясно понял.
– И не затягивайте. Дело крайне важное. Как будет готово – шлите курьеров на автомобилях. Чтобы как можно скорее все вышло. От этого контуженного можно ожидать чего угодно. Все. Ступайте.
Глава 4
29 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Ночь была длинной и нервной.
Автоколонна смогла по темноте пройти около ста двадцати километров . Забитые дороги с людьми и обозами остались далеко позади. Здесь уже был мир и покой никак не тронутый войной. Фактически отряд Максима Федорович смог за ночь рывком зайти не просто в тыл 8-ой армии Кайзеровской Германии, но и намного дальше. Ведь Восточная Пруссия в сущности очень маленькая…