– Действительно работает, - при нажатии на спуск, курок срывался со своего места после куда меньшего усилия пальцем.

– Ну тогда пойдем, наконец.

– Каска.

– Что - каска?

– Грек сказал, что мне еще каску должен выдать.

– О-о-о Господи!
– Гриша едва не взвыл. После чего сунул в руку в стоявший в углу мешок.
– На, держи свою каску, замотал уже!

Я с недоумением на него воззрился: он что, издевается?! Тот протягивал мне самую обычную строительную каску. Затем усмехнулся, представив, что, в камуфляже и разгрузке, с перечеркнутым для маскировки толстыми черными линиями лицом, держа наперевес штурмовую винтовку, ломлюсь сквозь густые заросли джунглей в оранжевой строительной каске.

– Что лыбишься, держи давай! Тут больше половины в них ходит. И половине она точно жизнь спасала. Не от пули, конечно, но той и стальная каска не помеха - от живности. У всех наших, кроме Славы Профа, именно такие и есть, так что даже не сомневайся. Знаешь, какая она крепкая?

Представление имею. Помню, в детстве, играя на стройке, нашли мы точно такую же. Детский ум непосредственный, и потому нам пришло в голову испытать ее на прочность. Чем мы только не пытались ее расколоть!.. Тщетно. Кроме царапин никакого другого результата так и не добились.

– А как же...
– ткнул я пальцем в ее оранжевый свод.

– Также как и другие. Подойдешь к Янису, он тебе клею даст, у него должно остаться. У меня где-то кусок штанины от "комка" завалялся. Клеем смажешь, тканью обтянешь, и все дела. Да, изнутри тоже не забудь. А пока кинь ее куда-нибудь в угол, и пошли уже!

– Пошли.

По сравнению с тем, что я видел здесь раньше, интерьер "Кафе-Шантана" выглядел действительно впечатляюще. Он напоминал интерьеры полуторавековой, а то и больше, давности. Множество круглых столиков, покрытых спадающими до самой земли зелеными скатертями. Керосиновая лампа в центре каждого из них. И деревянные, ажурные стулья. Нет, электричество тоже было, и с потолка заведения свисали несколько люстр. В самом поселке я наблюдал достаточное количество столбов с проводами. По крайней мере, на центральной улице Фартового. Именно так поселение и называлось.

Леха Воробей еще днем пояснил, что тепловая электростанция устроена из обычного паровоза, который работает от дров.

– А тех здесь хватает, - заметил он.

С ним трудно было не согласиться. Фартовый располагался на возвышенности, и, куда не кинь взгляд за огороженный частоколом периметр, лес был повсюду. Но, судя по лампам на столах, перебои с электричеством все же случались.

"Пол паркетный, стены забраны тканью, - крутил я головой по сторонам, на миг задержавшись у входа.
– В углу немалых размеров эстрада. А без нее какой же это шантан? Интересно, кордебалет будет?".

С таким интерьером посетители должны были выглядеть иначе. Господа в черных смокингах и белоснежных манишках, с обязательными цилиндрами на головах и моноклями на носу. И соответствующие им дамы. В шляпках, перетянутых яркими лентами в талии платьях, длина подола которых не позволяет увидеть: какого же цвета у них туфли?

Но нет, публика выглядела весьма демократично. Безусловно, с учетом местных реалий. Джинсы, рубахи всех цветов и фасонов, футболки и точно такие же, как и на мне, камуфляжные брюки и куртки.

Хватало и женщин. Прав Леха Воробей: симпатичных девушек в Фартовом немало. Вот у них наряды были куда ярче и разнообразнее. От тех же джинсов с блузками до настоящих вечерних платьев.

– Сноуден!
– окликнули Гришу откуда-то из глубины зала.
– Что застыл, давай сюда!

Стол, за которым сидел Грек со своими людьми, тоже был круглым. Но даже с беглого взгляда нетрудно было понять, кто за ним главный.

– Штрафную!
– едва мы только уселись, сказал тот самый, с наколками, который пугал меня тем, что берут как "бычка".

– Не откажусь, - и Гриша пододвинул к нему поближе свой стакан.

Обычный, граненный. Другой рукой он накладывал себе на тарелку жареное мясо с огромного, явно местного изготовления глиняного блюда, которое занимало весь центр столешницы. Посуда вообще резко диссонировала с интерьером заведения. Она была разномастной. Только за нашим столом имелись и рюмки, и стаканы, и кружки, в том числе и алюминиевая. Не лучше дело обстояло и на других. И лишь единственный стол, за которым никто сидел, был сервирован, как и положено. Салфетками, хрустальными бокалами, ножами-вилками, и всем остальным прочим.

– Теоретику тоже налей, - сказал Сноуден, переставлял к себе поближе уже заполненный до краев какой-то мутной жидкостью стакан. Явно самогоном - запах у него специфический.

– Кому?

– Вот ему, - и он указал на меня пальцем.

– Это ты его уже так окрестил?
– поинтересовался Янис.

– Ага. Теоретизировать любит, - улыбнулся Гриша.

И когда бы я успел? Но возражать не стал. Да и какой смысл? Клички прилипают к нам помимо нашего желания, и Теоретик - не самая плохая из них. В ней даже что-то есть. И уж, по крайней мере, не какой-нибудь там Хмырь.