– Не, меня есть нельзя, - Ярик прислушался к своим ощущениям.
– Я в экологически грязной среде вырос. Химия, там, радиация, выхлопы… А что, теперь все заживет?

– Не, не теперь. Пепел лишь затянет раны. Но, если так и оставить, они скоро загноятся. Это тебе не порез пустяковый, - гоблин ненадолго отвлёкся, почесав нос, и снова принялся скрестись в ступке.
– Так что, сейчас травки смешаю, размочу, спину тебе намажу и буду к духам воды взывать.

– Я надеюсь, водой хоть размочишь? – от чего-то вдруг заволновался парень.
– А то, кто вас знает с вашей магией.

– Никакой магии, - важно заявил кобл.
– Народная медицина и немного камланий.

– Это что-то из шаманских штучек? – Ярик хотел подтянуть вторую руку, но вспомнив предостережение кобла, передумал.
– А разве шаманизм это не магия?

– Ты давай, тёплое с мягким не путай, - ворчливо буркнул гоблин.
– Мы с природой в согласии живем. И сами в её сущность не вмешиваемся, как эти ваши маги. Мы можем лишь попросить духов нам помочь. А они сами решают, делать это или нет.

– И что, часто отказывают? – развеселился мальчишка, глядя на больно уж серьёзную физиономию зелёного.Тот постоянно принюхивался к содержимому ступки, и его сморщенный нос при этом начинал активно и очень забавно двигаться.

– С чего им отказывать? – пожал плечами Генордалтрис.
– Не девки, поди, молодые, чтоб выкобениваться.

– Ох ты ж! – спохватился Яромир.
– Агая! Гена, где она!?

Он даже приподнялся на локте повыше и закрутил головой, пытаясь увидеть девушку. В спине при этом что-то больно кольнуло, заставляя скривиться и зашипеть.

– Ну-ка, ложись давай! – прикрикнул на него гоблин, дотянувшись и щелкнув по голове своей палкой-мешалкой.
– Куда она денется-то? Вон, лежит себе под деревом, отдыхает.

Он махнул рукой куда-то себе за спину, потом критически осмотрел кончик палки, видимо на предмет возможных прилипших к ней частей головы Ярика, дунул на него, задумчиво хмыкнул и вновь вернулся к своему увлекательному процессу измельчения травок.

Разглядев торчащие из-за кобла ноги лежащей там девицы, юноша немного успокоился и опустился назад на землю.

– А что с ней произошло? – посмотрел он на Генордалтриса.
– Чего она свалилась-то вслед за мной?

– Дык, а как же ей не свалиться, - удивился зелёный, - брошенной каменюкой по голове получивши? Свалилась, как миленькая…

– Каменюкой!? – перебил его Ярик, возмущенно вскидываясь.

– Да лежи ты уже! – кобл опять приложил его палкой.
– А то так скоро кроме спины мне ещё и голову тебе лечить придётся.

Мальчишка послушно лёг, но возмущение и недоумение, бурлящие в душе не давали успокоиться и заставляли нервно ёрзать и буквально буравить взглядом гоблина. На безмятежность которого, впрочем, эти взгляды не производили ни малейшего впечатления.

– Ты давай, не зыркай на меня, - невозмутимо заявил он, извлекая откуда-то флягу, добавляя в ступку немного воды и возобновляя размешивание.
– Цела твоя пассия, хотя и не совсем невредима. Ну так, сама виновата.

– Так это правда, что она сказала про форт? – сердито запыхтел Ярик.

– Эт смотря что она сказала, - кобл вынул из ступки палку, понюхал её, лизнул и, удовлетворённо кивнув, отставил зелье в сторону.

– Что это вы с Михой так её разукрасили, - негодованию парня, казалось, не было предела.

– Ну да, было такое, - утвердительно качнул головой зелёный.
– Всё, не двигайся! Сейчас я тебя мазать буду.

– Но за что!? – вздернулся было Ярик, но получив теперь уже увесистый подзатыльник, вынужден был всё же лечь и замереть.

– За дело! – как отрезал гоблин.
– Потом все объясню. А пока на, пожуй.

Он безапелляционно сунул в рот разволновавшемуся мальчишке какие-то листья, подождал, пока тот, морщась от жуткой кислятины, выполнит его требование, и сунул ему под нос флягу:

– Запей.

Яромир сделал несколько глотков, побултыхал водой во рту, прополаскивая его от гадкого, казалось, разъевшего все горло, лекарства. Выплюнул, добавил еще пару глотков и вопросительно посмотрел на гоблина.

– Отлично! – заявил тот.
– Теперь спи, а я с духами пообщаюсь.

– Как, спи? – хотел спросить юноша, но обнаружил, что язык его не слушается, а глаза самым натуральным образом слипаются, ничего уже не видя. Только на грани слуха до него донеслось гоблинское заунывное подвывание, и он вырубился.

Проснулся уже утром. Именно, при чём проснулся, а не вынырнул из беспамятства, как в прошлые разы.

Лежа на боку, он радостно потянулся, приоткрывая глаза и щурясь от мягкого солнечного света, согревающего лицо. Где-то сверху шелест листьев на лёгком ветерке то и дело перебивался пением невидимых пичуг, затеявших утреннюю перекличку. До носа доносился сказочный аромат жаренного мяса, пробуждая просто дикий аппетит. Спина практически не беспокоила, словно и не болела так ужасно буквально только что. И единственно, что несколько нарушало эту идиллию, привнося некоторый дискомфорт, так это переполненный мочевой пузырь, требовавший проявления к нему должного уважения и немедленного уединения где-нибудь за кустиками.