– Что случилось?

На стол опустилась та же, вчерашняя коробочка.

– Матильда...

– Простите, минутку...

Мужчины переглянулись. Мария-Элена осторожно опрыскала цветок и повернулась.

– Я вас слушаю?

– Возьми, ты это заслужила.

Коробочка подвинулась по столу. Мария-Элена посмотрела на нее, как на мадагаскарского таракана.

– Мне начисляют зарплату как и всем. В начале месяца, в бухгалтерии.

– Это тебе за вчерашнее. Я просто хотел проверить, правду ли говорят...

– Вы проверили, господин Асатиани?

Мария-Элена разозлилась не на шутку.

Да кем ее считает этот зажравшийся хам? Совать побрякушку, как трактирной девке, или служанке, которой мимоходом залез за корсаж?

– Э... Да.

– Тогда будьте любезны забрать ваш... предмет.

– Тебе что - мало?

Мария-Элена выпрямилась. И от невысокой фигуры повеяло ледяным холодом.

– Господин Асатиани, у вас есть сестры?

– Есть, - подсказал Антон, наслаждающийся представлением.

– Надеюсь, ни с кем из них так не поступят. У меня нет богатых родителей, но честь и достоинство у меня есть.

Давид покраснел всем лицом.

Сгреб со стола коробку и вылетел вон, буркнув что-то невразумительное.

Антон вяло хлопнул в ладоши.

– Браво...

И в следующий миг осекся под взглядом герцогессы.

Если бы эти слова произнесла Матильда... о, как давно в нашем мире исчезло и то, и другое! Когда слово честь стало смешным и даже немного нелепым?

Но герцогесса Домбрийская была абсолютно искренна в своем порыве.

Она была из страны, в которой убивали подлецов и вешали воров, из страны, где мерзавца, оскорбившего женщину, могли за это кастрировать...

Она была герцогессой, наконец, и была оскорблена до глубины души.

Антон не был идиотом.

Избалованным, наглым, мерзавцем - да! Но не идиотом.

Он неловко кашлянул, и ушел к себе.

 - Два - ноль?

 - Вчистую, - согласилась с подругой Малена.

Мария-Элена Домбрийская.

Ровена свою хозяйку на рассвете, в библиотеке.

Глаза у нее были сонные, но дово-ольные...

– Ваша светлость! Вы великолепны!

Мария-Элена об этом не знала, но Матильда ловко перехватила управление.

– Рассказывай?

– Разрешите?

Ровена подняла платье и белье, которые принесла с собой, потом показала на кувшинчик, на губку...

Малена закрыла на засов дверь и принялась быстро обтираться и переодеваться. Попав к Матильде, она привыкла к хорошему, и теперь не понимала, как можно надевать платье на грязное тело. Или не менять белье неделю...

Фу!

Эпический рассказ заставил Малену замереть на месте.

 - Я знала, что он дебил. Но не думала, что настолько, - восхищенно протянула Матильда.

Мария-Элена мыслила более приземленно.

– И где теперь все... господа?

– Спят. Только под утро угомонились.

– Вот и отлично. Тогда я завтракать не буду, прикажи мне подать что-нибудь перекусить в библиотеку. Часов в десять.

– Да, ваша светлость.

И Малена отправилась по замку.

Что тут скажешь?

Акции девушки заметно выросли. Очень заметно.

Теперь ей кланялись с ненаигранным почтением, улыбались, заискивали...

Малена отлично этим воспользовалась, и так накрутила слуг, что к отъезду обещали все приготовить уже завтра. Что и требовалось.

Прибыл голубь от Ардонских.

Малена не стала разворачивать письмо, но что-то ей подсказывало, что там - согласие.

Управляющий тоже был сама любезность.

Господин Сельвиль не просто разложил перед Маленой листы, но еще показал куда смотреть, и что из чего вычитать. В итоге, получилось, что за время болезни герцога, сладкая парочка Рисойских-близнецов потянула с герцогства около двадцати тысяч золотом.

Аппетиты, однако...

– Куда им столько? Ведь здесь живут, ни балов, ни приемов...

Господин Сельвиль принял вопрос, как указание, и быстренько объяснил, что госпожа Лорена любит роскошь. К примеру, чулки с бриллиантовыми розетками на подвязках.

Дорогие подарки достаются капитану Сетону.

У Лорана свои привычки. Он любит драгоценности. И кальян любит, а там трава, которая не медяку стоит...

Мария-Элена этому значения не придала, а вот Матильда заинтересовалась. Призвали служанок, слуг, расспросили...