Ирэнарн постоял молча, затем, потянувшись, взял полотенце, молча закутал меня, развернулся и вышел. Тоже молча.

Когда за ним закрылась дверь, я, придерживая полотенце руками, медленно прошла и села на ступени, меня не то чтобы даже потряхивало, просто было как-то пусто. Пусто внутри.

Не знаю, в какой момент вернулся Черный дракон, я не услышала ни то, как открывалась дверь, ни даже его шагов, просто в тишине купальни вдруг раздалось:

— Знаешь, сначала хотел спросить, за кого ты меня принимаешь, потом вспомнил утренний разговор, и собственно факт восприятия меня как людоеда, по сравнению с которым то, что ты считаешь меня подонком, уже как-то меркнет.

Повернув голову, увидела, что он сидит на ступеньках у раскрытой двери, все так же оставаясь всего в одном полотенце. Прикрылась собственным, как могла.

— А смысл? — мрачно вопросил дракон. — Я там уже все видел. Я даже больше скажу — мне все понравилось. Говоря откровенно — твой имитирующий пособие для изучения человеческого скелета вид мне, как ни странно, понравился тоже, хотя это вряд ли можно назвать нормальным. А если пойти в своей откровенности до конца, единственное, что мне не нравится, — вид твоих слез, и это наталкивает на совершенно печальные мысли.

Подняла вопросительный взгляд на дракона. Ирэнарн, глядя в мои глаза, хрипло произнес:

— Я люблю тебя.

От этих слов я замерла, непонимающе и потрясенно глядя на дракона. Главнокомандующий, криво усмехнувшись, совершенно безрадостно пояснил:

— До последнего не хотел в это верить.

Мне стало как-то зябко и неуютно и от его слов, и от той обреченности, которую Ирэнарн даже не пытался скрыть.

— Ладно, — он резко выдохнул, — отчаяние — путь слабых, никогда к ним не относился. Что я должен сделать?

Вздрогнув и от его вопроса, и от изменившегося взгляда, нервно спросила:

— В каком смысле?

— В прямом! — Правящий дракон смотрел не мигая. — Мне мало твоего тела, это я уже понял. Мне нужна ты. Вся. Эмоции, мысли, чувства, желание быть со мной. Что я должен сделать, чтобы получить это?

Прямой вопрос, прямой пристальный взгляд, и я, в прямом смысле не знающая, что на это вообще можно ответить.

— И? — произнесенное ледяным тоном.

Нервно закусила губы и получила мгновенное:

— Не делай так. И плечи не гладь. Я знаю, это выражение нервозности для тебя, но у меня все мысли переключаются на… инстинкты. Опусти руки, пожалуйста.

Я опустила.

Дракон судорожно выдохнул, запрокинул голову и, глядя в потолок, сипло произнес:

— Я слишком многого от тебя требую, да? Сам же сказал, что ты ничего не знаешь о любви, теперь вопросы задаю. Глупо, согласен.

Он помолчал, затем, опустив голову и вглядываясь в пол перед собой, продолжил:

— Пытаюсь проанализировать, с чего все началось. Когда и как ты меня зацепила. Что-то ведь было, и явно до того, как ты заставила к себе прикоснуться. До того, как обняла ночью. До того, как на твоей руке появился мой брачный браслет, чтоб он издох, этот древний!

— Не надо! — испуганно выдохнула я.

— Не надо что? — мрачно глядя на меня, переспросил Ирэнарн.

— Не нужно, чтобы он умирал, — прошептала я.

У дракона дернулась щека, но Правящий сдержался. Затем, тяжело вздохнув, сказал:

— Они подло поступили, Милада. Весь Совет древних. Они лгали мне в лицо, говоря о том, что штамм черной плесени, поразивший Гаррата, является неизлечимым. Лгали намеренно. Более того, когда стало ясно, что шансов на спасение нет — весь Совет древних впал в спячку. Видишь каменные ступеньки, скажи, в них есть жизнь?

Я, сидевшая на них, отрицательно покачала головой.

И Ирэнарн рассказал:

— На шестой день после заражения Гаррата я вошел в пещеру Совета древних и обнаружил там камни. Пустые, безжизненные камни. Древние бросили умирать моего брата. Они покинули Долину, лишив меня возможности хотя бы просто получить совет по управлению государством, о котором я не знал ничего. Я — боевой дракон. Понимаешь? Меня учили ведению боевых действий, тактике и стратегии войны, учили убивать, пытать и допрашивать, но никто и никогда не учил меня править. Я остался один. С умирающим братом на руках и ответственностью за благополучие моего народа, которая так же легла на мои плечи, ведь отец тоже входил в Совет древних.

Несколько секунд Ирэнарн молчал, затем продолжил:

— Я начал с того, что знал, — с защиты своей страны. Мы перекрыли границы, изменили правила таможенного досмотра, установили полный запрет на вылет драконов с территории Долины, казнили причастных к заговору. Во время допроса схваченных магов выяснилось, что Серая хворь предназначалась не Гаррату, а мне. Но ни один из схваченных магов не имел магического излучения, сходного с тем, что давали пробы черной плесени, что подтверждало вердикт древних — штамм был создан драконом, более того — меня старательно убеждали, что его создал брат.