Черный дракон усмехнулся и произнес:

— Я практически в это поверил. Других объяснений тому, что раз за разом черная плесень возвращалась, практически не было. Но повторю, отчаяние — путь слабых. Я никогда слабым не был. За пять лет я создал новую систему управления Долиной, взяв за основу эльфийское право, на все ключевые позиции поставил тех, кому мог доверять, — боевых драконов. Учиться пришлось и мне, и им. Я сократил время своего сна до одного часа в сутки, обязав ир-ханов спать как минимум четыре, во избежание ошибок от усталости. У нас просто не было права на ошибки, мы не могли себе их позволить. И фактически не позволили ни единой. За пять лет уровень дохода населения в Долине поднялся втрое, мы перестали пользоваться эльфийскими банками — у драконов появились собственные. Прекратились масштабные закупки эльфийских тканей — мы начали производство своих, пижама, которую я вчера сорвал с тебя, — местного производства, и теперь эльфы покупают ткани у нас по ценам втрое выше, чем стоимость на внутреннем рынке.

Он резко выдохнул и ожесточенно продолжил:

— Почему заговорил о тканях? С них, собственно, все и началось. Драконий шелк стал известен не только в эльфийских королевствах. Но если эльфы, гномы и прочие скрипя зубами, но идут на наши условия, то человеческие торговцы решили провернуть все в обход таможни и попытались подкупить стражей границы. Вполне допускаю, что ранее им удавалось подобное, но с начала моего правления все границы контролируются боевыми драконами и за любое нарушение устава — смерть. Стражи отказались от взятки. И подверглись заражению.

Ирэнарн умолк, словно переживал все случившиеся события заново.

Затем сипло выговорил:

— Древние ожили мгновенно. Не все, двое из тринадцати, но ожили, явились на пост, исцелили драконов и, вернувшись в пещеру, окаменели вновь. Демонстративно и нагло. И, видимо, сочтя меня полным идиотом, который не догадается взять пробы обнаруженной Серой хвори и сравнить с имеющейся на Гаррате. Обман вскрылся, как ты понимаешь. Но окаменевшие образины древних никак не отреагировали ни на мою ярость, ни на мои мольбы. Им было все равно. Они уже решили, что для всех будет лучше, если Гар сдохнет, и просто придерживались своего плана.

Черный дракон замолчал, и на этот раз молчал долго. И я, не выдержав, тихо спросила:

— Что было дальше?

— Дальше? — переспросил он. Поднял взгляд на меня и произнес: — Дальше, я понял, что искать нужно среди человеческих магических конфессий. И нашел. Тебя.

Прозвучало как-то… пугающе.

Усмехнулся и добавил:

— Полагаю, теперь ты понимаешь, по какой причине я не испытываю к древним ни почтения, ни каких-либо добрых чувств.

— Понимаю… — прошептала я.

Ирэнарн улыбнулся, повел могучим плечом, словно разминая шею, и произнес:

— Прошло пять лет, Гар жив, Долина процветает, задача решена, и успешно. Но в девяти шагах от меня сидит новая, и есть резонные опасения, что она сложнее предыдущей. Все, что мы имеем на данный момент, мои чувства и мою смелость в них признаться самому себе. Это… скажем так, было не просто.

Он помолчал, затем сообщил:

— Я не силен в выражении чувств, я привык действовать, обходясь минимальным количеством слов. Ривэл это устраивало, по крайней мере, она заставила меня в это поверить. В любом случае доступ к ее телу я получил с первого поцелуя и получал в дальнейшем, едва прикоснувшись. Впрочем, с остальными было так же. С тобой — нет. От прикосновений к тебе голову теряю почему-то только я, от поцелуев и вовсе сносит все — в буквальном смысле. В Аркалоне несколько крыш слетело утром. А в лесу… в принципе ты помнишь, что осталось от деревьев.

Я… помнила.

— Возможно, дело в сохранении энергии, — отстраненно произнес дракон.

Недоуменно посмотрела на Ирэнарна.

— Они отвечали на мои чувства, ты — нет, — пояснение вышло непонятным.

Заметив непонимание в моем взгляде, Главнокомандующий сообщил:

— Гипотеза. Одна из. Пытаюсь разобраться в проблеме и решить задачу.

И вновь замолчал, глядя на меня.

Я сидела, стараясь не двигаться и чувствуя себя до крайности неловко после произошедшего. После того, как он видел меня без одежды. После… всего.

— Я не уверен, что смогу вернуть тебя семье Кириито, — вдруг произнес Ирэнарн.

В ответ на мой вопросительный взгляд объяснил:

— Понимаю, что для тебя это сейчас правильно, но не могу. Что-то на уровне инстинктов, не могу… отпустить.

Помолчал и добавил:

— И не хочу.

Я опустила взгляд, зябко обняла плечи. Каменные ступени, на которых сидела, вдруг стали теплыми, почти горячими.

— Возможно, утром, — продолжил Ирэнарн и резко добавил: — Дня через три… четыре… Никогда.

— «Никогда» — очень страшное слово, — тихо заметила я.

— А мне нравится, — парировал Главнокомандующий. — В отношении тебя оно звучит потрясающе. В целом лучшее слово из всех, мне известных.

Глянув на него, прошептала:

— Есть слово «всегда»…

Он мрачно посмотрел на меня, кивнул и эхом повторил:

— Всегда…

Усмехнулся и добавил, видимо о себе:

— Всегда будь готов к нападению. Всегда помни об ответственности. Всегда контролируй силу. Всегда держи себя в руках. Всегда помни о том, кто ты. Всегда…