Ему показалось, или она действительно немного расслабилась?

– Да, ты хорошо научился флиртовать. Значит, те ублюдки, на которых ты работал, тебя уволили?

Он кивнул.

– Но как только выздоровел, я нашел другую работу. Потом меня судили за хищение денег. В то же самое время моя сестра вышла замуж и переехала. Я... отказался от серьезных отношений. Затем я понял, что во Флориде меня ничего не держит, кроме плохих воспоминаний. Я уехал.

Марк сжал зубы и отвернулся. Он рассказал много. Слишком много. Пора заткнуться. Нечего было раскрывать рот и извергать темные подробности своей жизни. Боже, почему он просто не сказал ей, что ушел совершенно лысый после химиотерапии? Или то, что Тиффани, его бывшая жена, вышла за него замуж исключительно, чтобы отправить его в тюрьму за растрату? Может быть, он должен был рассказать Ники во всех деталях о своих переживаниях, когда попал за решетку. Серьезно, если он собирался мужественно рассказать обо всем, то почему бы не начать с этого? Что, черт возьми, случилось с его замыслом ее очаровать?

Замешательство ужалило его подобно пощечине.

Краем глаза Марк увидел, что Ники робко подошла ближе. Она прикусила нижнюю губу и посмотрела на него не с жалостью в глазах, а с пониманием.

– На самом деле, я уехала из Нью-Йорка по тем же причинам, что и ты. Я скучаю по пицце. Я любила смотреть на салют над Статуей Свободы четвертого июля. Но остальное ... я могла бы без этого обойтись. Мой дядя был ходячим кошмаром. И остается таким до сих пор. Поверь, я все знаю о том, что значит иметь плохую репутацию и желать оставить все позади.

Удивительно. Из ее позы исчезла надменность, Ники опустила руки, ранее сложенные на груди.

– В самом деле?

Ники пожала плечами, печально улыбнувшись.

– Я кружилась в водовороте жизни, но я так не хочу. Моя мама жила такой жизнью. Меня это не сильно интересует.

В ее глазах появилась некая уязвимость, и у Марка зародилось непреодолимое желание ее обнять.

– Ее жизнь беспокоит тебя.

– Это не так, будучи ребенком, я не оставалась дома в полном одиночестве. У меня была замечательная няня. Наш швейцар заменил мне дедушку. Я видела маму каждый день и проводила выходные с отцом, мачехой и сводной сестрой. И прекрати менять тему!
– Ники пронзила его взглядом, казалось, она видела его насквозь.
– Держу пари, ты делаешь это часто.

Марк не мог сдержать улыбки.

– В яблочко. Моя сестра постоянно так говорит.

Смеясь, Ники посмотрела на него, ее лицо засветилось от удовольствия. Рядом с ним, она казалась крошечной, худенькой и не особо высокой. Но ее харизма заполняла все пространство комнаты. Ники излучала энергию и рассудительность. Она была душевной, а не слащавой, в отличие от Тиффани, которая собирала фигурки Precious Moments.

– Тебе нравятся куколки Precious Moments?
– выпалил он.

Она молчала, глядя на него так, словно он сошел с ума. Марк задал глупый вопрос, учитывая все, что он рассказал о своем прошлом.

– Честно говоря, нет. Почему ты об этом спросил?

Марк пожал плечами, изображая беспечность.

– Просто любопытно. Некоторым женщинам нравятся.

– Я слышала об этом. Они слишком…миленькие для такой, как я. Здесь у меня имидж безжалостной суки.

Он рассмеялся над ее замечанием, на него нахлынуло какое-то странное облегчение. Не то, чтобы эта женщина была совсем неподвластна глупым маркетинговым штучкам – вроде производства кукол, но это явно говорило об отсутствии у нее эгоизма или жадности. И, возможно, это был хороший знак.

Однако это не имело значения. Главной задачей было добраться до ее бухгалтерских книг. Оказаться внутри ее тела было второстепенной целью... неважно, насколько сильно он этого хотел.

В конце концов, ее характер не важен. Не похоже, что у них сложатся какие-либо отношения. Ведь он очень, очень разбирался в женщинах. Учитывая тот факт, что он желал ее, он был готов поспорить на то, что Ники имела какой-нибудь ужасный недостаток, возможно, она убивает людей, просто он этого еще не увидел. И не захочет увидеть, пока не станет слишком поздно.

– Я что, похож на женщину, коллекционирующую Precious Moments?- спросила она, нахмурив брови так, что между ними появилась морщинка.

Она выглядела оскорбленной, и он понял, что она действительно оскорблена его вопросом.

– Не совсем. Если ты что и коллекционируешь, то, думаю, обувь.
– Он взял со стола одну сексуальную черную туфлю за ремешки.
– Спорим, у тебя несколько пар таких разных цветов.

– Нет, здесь просто черные ... но есть еще красные, зеленые и белые.

Марк не смог сдержаться и рассмеялся над ее ответом. Затем поставил туфлю на стол ...и придвинулся ближе.

– Уверен, что смогу догадаться, сколько у тебя пар обуви, плюс-минус пять.

В ее глазах засветился вызов.

– Спорим, что не сможешь.

– Смогу. Что я получу, если выиграю?

– Право узнать, что ты не ошибся.- Она попыталась поставить его на место пренебрежительным взглядом.

Но он не собирался позволить ей этого.

– Давай сделаем наш спор более интересным. Я хочу поцелуй.