– С нечистью Сольгерова поля который год уживаюсь, и с тобой, демон, совладаю. Ты, темная тварь, украл у меня голову Ирну, но я своей выгоды не упущу. Прирезать тебя я всегда успею, не так уж ты силен, раз позволил заковать себя. Ничего не меняется в нашем уговоре – я везу тебя в Ликандрик, и только попробуй выкинуть какой-нибудь фокус! Не жить тогда твоей девке!

– Я согласен, - ответил Хорвек все так же спокойно и мирно. – Мне все равно, куда и зачем ты меня везешь. Но с головы Йель не должен упасть даже волос, запомни это.

– Не в твоем положении грозить мне! – огрызнулся Глаас, однако в голове его послышались нотки неуверенности.

– Лучше тебе не проверять на деле, пусты ли мои угрозы или нет, - негромко ответил Хорвек, и, хоть глаза его на этот раз не загорелись красным огнем, Глаас невольно подался назад, натолкнувшись при этом спиной на какой-то мешок. Что-то упало, и шум привлек внимание дозорного – я услышала обрывки проклятий и недовольное кряхтение.

Мастер Глаас, разумеется, не желал, чтобы его застали рядом с пленниками, поэтому тоже выругался, завертевшись на месте. Но судьба решила выказать сегодня благоволение к старому разбойнику -да и к нам, его пленникам. Ночь прорезал многоголосый вой, переходящий в знакомый мне зловещий хохот: где-то неподалеку подавали голос псы-оборотни, вышедшие на ночную охоту.

– Это что еще за погань? – пробормотал Глаас, насторожившись. Должно быть, он обучился узнавать местную нечисть по песням, которые она заводила ночью, и этот мотив оказался ему незнаком.

Вой испугал лошадей, раздалось громкое ржание, топот – кони переступали с ноги на ногу, всхрапывали, били копытами по каменистой земле. Послышались недовольные возгласы разбуженных шумом разбойников, а еще спустя пару мгновений свою лепту в суматоху внесли и собаки, отзывавшиеся на вой далеких собратьев громким скулежом и рычанием.

– Неспокойной будет эта ночь, - мастер Глаас выглянул из повозки, выжидая случай, чтобы покинуть ее как можно незаметнее. – Что за твари решили сегодня к нам наведаться, а, проклятый? Не твои ли приятели?

– Вряд ли их можно так назвать, - ответил Хорвек, также внимательно прислушивавшийся.

– Отродье лживых бесов, - фыркнул старый разбойник, ничуть не поверивший своему пленнику. – Можешь не сомневаться, мои ребята подпалят шкуру твоим дружкам, а до того – славно продырявят ее. Тебе не уйти от меня, пока я не получу свое золото.

– Да, им вряд ли справиться с твоей шайкой, - спокойно согласился бывший демон. – Но, все же, прими один добрый совет от меня. Следи в оба за своей псарней. Те существа, что воют там, вдалеке – дальние родичи твоих собак, и имеют власть над любым из песьего племени.

– Эти псы не первый год с нами! – раздраженно бросил Глаас, выбираясь наружу. – Вернее любого человека!..

– Дело твое, - ответил Хорвек в обычной своей манере, то есть – с безразличием, и Глаас, еще раз выругавшись, громко приказал, теперь уже не таясь, чтобы мы тоже покинули повозку. Харль единственный изо всех продолжал крепко спать, и я вытащила его наружу, как тряпичную куклу, приговаривая: «Не бойся, не бойся, дружок!».

Вой, переполошивший и людей, и животных, приближался. Нас, пленников, оттеснили к почти затухшему костру, где нам не отсавалось ничего другого, как сесть на голую землю, сбившись в кучку. Люди Глааса, уже вооружившись, ждали атаки и по их умелым действиям было ясно, что это не первая подобная ночь в их жизни. Пустоши и впрямь были суровым местом, где выживали только те, кто знал толк не только в нападении, но и в защите. Я заметила, что Хорвек не отводит глаз от собак, беспокойно бегающих у повозок, и увидела, как он покрепче перехватывает цепь, словно готовясь вновь кого-то ею душить.

Но мастер Глаас тоже был человеком внимательным, и, несмотря на естественное недоверие к своему странному пленнику, умел ценить советы.

– Кирру, Сильтус! – крикнул он, деловито указывая рукой в сторону повозок. – Привяжите собак, да покрепче!

– Зачем же это, мастер Глаас? – недоуменно спросил кто-то из названных, невысокий и кривоногий разбойник, которого я успела невзлюбить за то, что он несколько раз за сегодня толкал меня в спину, якобы невзначай.

– Затем, что я так сказал! – гаркнул главарь, вглядывающийся в ночную тьму, которая исходила сатанинским оглушающим хохотом.

– Да разве ж помешают собаки, если кто попробует пробраться под повозками? – продолжал пререкаться кривоногий. – Никогда от них еще вреда не было!

– Кирру, сказано тебе – привяжи чертовых собак! – по-медвежьи зарычал Глаас, враз отбив у кривоногого всякую охоту спорить. Вместе со своим товарищем зловредный Кирру, чье имя я наказала себе запомнить, принялся ловить псов, шерсть на загривках у которых стояла дыбом.

– Что за существа воют там, мастер? – негромко спросил у Глааса молодой парень, которого прочие дразнили Солью из-за лица, усеянного мелкими светлыми оспинами.