Разоблачение буржуазною хищничества, начатое писателем в романе "Тысяча душ", продолженное во "Взбаламученном море", наиболее сильно прозвучало в романе "Мещане" (1877), посвященном изображению общества спекулянтов, деятелей новой буржуазной эпохи. В этом романе мрачный колорит, "сгустившийся" уже на страницах "Взбаламученного моря", еще более усилился. Неверие в будущее страны, мотивы "заката цивилизации", засилия плоти и материальных интересов стали доминирующими в этом произведении.

Но это не значит, что романист не признает положительной роли светлых устремлений и исканий в жизни передовых людей. Наблюдавший жизнь русского общества 60-70-х гг. писатель признал в конечном счете значение нравственных ценностей, которые вносят в современную, буржуазно опошлившуюся жизнь самоотверженные молодые революционеры, но самые их идеи он продолжал считать фантазиями, химерами. Ценность их деятельности он видел лишь в этическом смысле породившего ее порыва, в стремлении к добру, в преемственности этого стремления, отразившегося последовательно в наивных идеях масонов конца XVIII-начала XIX в. (роман "Масоны", 1880), романтическом философствовании и литературных увлечениях людей 40-х гг. XIX в. (роман "Люди 40-х годов", 1869) и в современных "утопиях" молодых "идеалистов". Недаром заглавие романа "В водовороте" Писемским было заимствовано из скептического монолога одного из действующих лиц "Театрального разъезда" Гоголя: "Мир, как водоворот: движутся в нем вечно мненья и толки, но всё перемалывает время". [15]

– ---------------------------------------------------------------------

[1] Чернышевский И. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти т., т. 4 М, 1948, с. 570.

[2] См.: Пруцков Н.I Творчество Писемского 40-50-х гг. и гоголевское направление.
– Учен. зап. Омского гос. пед. ин-та, 1941, Сер. Филолог., вып. 1, с. 3-54.

[3] Самарин Ю. Ф. Соч., т. 1. Изд. 2-е. М., 1900, с. 85.

[4] См.: Островский А. Н. Полн. собр. соч., т. 13. М., 1952, с. 152.

[5] Писарев Д. И. Соч. в 4-х т., т. 1. М, 1955, с. 169.

[6] См.: Писемский А. Ф. Письма. М.-Л., 1938. с. 71.

[7] Писемский А. Ф. Собр. соч. в 9-ти т., т. 2. М., 1959, с. 327. (Ниже ссылки в тексте даются по этому изданию).

[8] Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти т., т. 4. М., 1948, с. 571.

[9] Там же.

[10] Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти т., т. 6. М.-Л., 1963, с. 200.

[11] Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960, с. 514.

[12] Писемский А. Ф. Письма, с. 555.

[13] Там же, с. 555-556.

[14] Писемский А. Ф. Полн. собр. соч.Изд. 3-е, т. 4. СПб., 1910, с. 549.

[15] Гоголь Н. В. Подн. собр. соч., т. 5, М.-Л., 1949, с. 171.

Глава шестая

А. И. ГЕРЦЕН

1

Александр Иванович Герцен (1812-1870), революционер, философ, публицист, издатель, писатель, оставил глубокий, неизгладимый след в истории русской литературы и общественной мысли XIX в. Родился Герцен в Москве, в грозном и славном 1312 году. Умер во Франции, накануне Парижской Коммуны. Эти даты символически обрамляют жизненный и творческий путь Герцена, слово которого на протяжении нескольких десятилетий достойным образом представляло в Европе раскрепощенную, свободную русскую мысль. Определяя место и значение Герцена в развитии русского революционно-освободительного движения, В. И. Ленин подчеркивал, что он "первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к массам с вольным русским словом". [1]

Многообразно наследие Герцена: философское, публицистическое, литературно-художественное. В то же время оно проникнуто редким, всеми признаваемым единством, источником которого Белинский справедливо считал мысль Герцена, гуманную и глубоко личную. "У тебя, - писал критик Герцену по поводу романа "Кто виноват?", - как у натуры по преимуществу мыслящей и сознательной <...> талант и фантазия ушли в ум, оживленный и согретый, осердеченный гуманистическим направлением, не привитым и не вычитанным, а присущим твоей натуре". [2]

Младший современник писателя Достоевский обратил внимание на другую всеобщую и специфическую особенность творчества Герцена, с наибольшей силой выразившуюся в двух шедеврах, созданных им уже после смерти Белинского, книге "С того берега" (1847-1850) и мемуарах "Былое и думы" (1852-1868). Достоевский писал о "поэзии", проницающей всю деятельность и творчество Герцена: "...он был, всегда и везде, -поэт по преимуществу. Поэт берет в нем верх везде и во всем <...> Агитатор - поэт, политический деятель - поэт, социалист - поэт, философ - в высшей степени поэт". [3]

Мысль Герцена - теоретика, философа, публициста - обладает неповторимым, индивидуальным художественно-образным качеством. Она не только пластична, гибка, энергична, но и эстетична, эмоционально окрашена. А словесная форма, в которую она облечена, нетрадиционна, даже в строгом смысле не научна, несмотря на обилие терминов из разных наук, вводимых Герценом с равной безоглядностью на каноны и в повести и в философские письма. Научные термины выступают в необычном, порой вызывающе необычном окружении, вторгнуты в непривычные, дерзкие сочетания, разрушающие стереотипы и высвобождающие таившееся в них поэтическое начало. Герцен редко знакомит с итогами мыслительной работы, последними решениями и готовыми формулами - всякие "концы" и схемы ему органически чужды, его пугает прямолинейность, раздражают односторонность и ригоризм. Герцен погружает читателя в процесс мышления и, не ограничиваясь основными вехами (зарождение, развитие и кристаллизация до какой-то степени), передает изгибы, нюансы и временные отклонения. Логический роман, логическая исповедь, поэзия мысли - все эти герценовские самооценки необыкновенно точно и образно передают суть дела, специфику его творчества.

В "Письмах об изучении природы" (1845-1846) Герцен одновременно выступает и историком философии, бережно восстанавливающим ход человеческой мысли, прослеживающим основные этапы ее развития, и дальновидным, трезвым политиком, ненавязчиво, но планомерно и поминутно вводящим злободневность в свой "специальный" рассказ, строго анализирующим и классифицирующим материал в соответствии с тем, что он может дать новому, реалистическому методу, и проницательным психологом, художником, воссоздающим и создающим образы Сократа, Бэкона, Бруно, Гоббса, Юма, Лейбница. Это именно художественные образы великих мыслителей; Герцен преклоняется перед мощью ума, "отвагой знания", широкой и цельной натурой титанов, нисколько в то же время не впадая в идолопоклонство.