— И мэтр Мэлфи даже близко не пойдет к мэсе без вашего согласия. — Гарди вовсю ковал железо, боясь упустить момент.

Мы все замерли, ожидая ответа мэтра Леграна. Мэтр-директор задумался.

— И вот так. И еще вот гут. — Мэлфи скакал вокруг меня с какими-то приборами.

Мы находились в лаборатории Башни, пойти в которую я согласилась добровольно. Во-первых, меня саму интересовало, что скажет ученый о моей силе, а во-вторых, нытье Мэлфи сидело у меня уже в печенках. Ученый вздыхал и клянчил, обещая провести только легкую проверку, поклялся, что мне ничего не угрожает. Ен хмуро глянул на меня, кивнул и зашагал вслед за Мэлфи. И вот теперь мы в лаборатории.

Вокруг нас все время что-то булькало и шипело. Клацало и звенело. На полках стояли заспиртованные звери и существа Тайного мира, в углу высился скелет единорога, тупо глядевший на меня пустыми глазницами черепа. Я смотрела на него с печалью. Интересно, единороги еще существуют или этот суповой набор последний из вида? М-да. А Мэлфи и вправду слегка псих и садист.

Ен сидел в кресле у окна и не мигая следил за ученым, я же стояла на каком-то постаменте, расставив руки в стороны, и старалась не смеяться. А повод был. Мэлфи нарезал вокруг меня круги, как сеттер вокруг коня, решая, за какую ногу того цапнуть, но понимая, что подобная выходка может стоить ему жизни. Вот так и профессор все время оглядывался на Леграна, втягивал голову в плечи и опять начинал что-то бормотать и разматывать провода. Я чувствовала себя мухой в паучьих силках и должна была бы испытать страх, но ободряло хмурое начальство, сидящее в кресле.

— О! Какие краски, какие импульсы! — кудахтал Мэлфи.

Он отошел от моего пьедестала к стене, из которой торчала странного вида ручка. Мэлфи принялся крутить ее, и воздух вокруг моей фигуры загудел. Из ниоткуда стали проступать линии, образовавшие вокруг меня полусферу из мерцающих, тонких, как нити, лучей. Сфера гудела все сильнее, воздух накалялся и искрил, линии меняли цвета, раскрашиваясь всеми красками радуги. Это было великолепно, словно смотреть на мир сквозь радужный пузырь.

— Это уникально! — бормотал Мэлфи, снова подходя ко мне.

Очередной приборчик направили в мою сторону. Странная рогатая «коробочка— с лампочками начала мигать, фыркать и пыхтеть, пока окончательно не взбесилась, издав напоследок жалобный вой. А потом снова фыркнула и начала дымиться. Мэлфи выругался и отшвырнул испорченный аппарат.

— Мэтр Легран, я бы попросил вас приглушить охранные чары хотя бы вполовину. — Мэлфи недовольно скривился и утопал рыться в закромах кладовой, стеная оттуда. — Это же невыносимо, ваш магический барьер глушит аппаратуру. Я не могу сделать нужные расчеты.

— Делайте их по старинке, — фыркнул Ен. — Я и так пошел вам навстречу, разрешив все это безобразие. Чары я не заглушу.

— Но они нарушают ход эксперимента! — отозвались из кладовой, перекрикивая грохот коробок.

— Радуйтесь, что этот эксперимент вообще есть! — рявкнул Легран. — И все благодаря жалостливости мэсы. Скажите ей спасибо.

В мою сторону была послана самая нежная интерпретация фирменного оскала мэтра-директора. Я в ответ послала ему воздушный поцелуй.

— Спасибо! — Мэлфи выскочил на свет, держа в руках еще какой-то аппарат и моток проводов.

А я продолжала любоваться окутавшим меня свечением, оно смешивалось с моим собственным, кружило вокруг, протуберанцами выстреливая в стороны. Это было волшебно, сказочно, невообразимо. Мир медленно растворился в радужном свечении.

А я уже стояла посреди ночного пляжа. Луна, как огромная серебряная монета, зависла над бушующим морем, белые барашки волн неслись по темной глади, налетали на камни и разлетались вокруг солеными брызгами. Ветер трепал волосы и подол легкого платья, цикады пели далеко в степи. Мое сердце бешено билось в груди, ударялось о ребра.

— Бот ты где! — Теплые ладони легли на плечи, сильное тело прижалось сзади. — Нашлась.

— Я и не пряталась, — прижимаясь к любимому теснее, отозвалась я.

Я была счастлива рядом с ним. Не было ноющего в груди чувства пустоты. Не было одиночества, не было былой горечи. Я была влюблена и любима.

— Ребекка. — Шепот над ухом и касание теплых губ к коже. — Моя драгоценная Ребекка.

Моя душа пела, кричала от радости. Я готова ради этого чувства на что угодно, я пойду на все, чтобы отплатить за это чувство к Альберту. Моему любимому Альберту.

— А что потом? — шепотом спросила я, пока он разворачивал меня к себе.

— Ты станешь равной мне. — Он ласково провел пальцами по моей щеке. — Получишь силу. Ты сможешь творить магию.

— А обряд? Это не опасно?

— Опасно? — Тихий смех утонул в грохоте волн. — Перемены всегда пугают, но это не опасно. Ты же хочешь вернуть отца?

— Хочу, — сдерживая слезы, сдавленно отозвалась я.

— Так чем опасен обряд, что вернет к жизни мертвых?

— Мир станет другим, — с сомнением отозвалась я.