Рами положил мне на стол около десяти различных топливных фильтров, точно таких же, какие я видел ранее в Израиле у Евгения в офисе. Моше был между нами связующим звеном. Они с Рами говорили на иврите, а Моше переводил поочередно то мне, то ему. Я показал им свою фирму, и Моше сказал мне: «Рами все очень понравилось, и он уже представил себе, как и где будет размещено производство». Я был очень воодушевлен. «Надо же, какой профессионал, с полувзгляда все понимает».

Первый день знакомства закончился в ресторане. Я тогда сам в рестораны не ходил – на них просто не было денег. Но тут такое дело – иностранцы, да из Израиля!

Еще через три месяца я опять летел в Израиль, предвкушая важность предстоящих встреч и переговоров.

«Первые контакты такие и должны были быть – ни о чем, – уговаривал я сам себя. – Ведь нам надо было для начала хотя бы познакомиться. А вот сейчас мы начнем говорить по делу, разработаем какой-то план или еще что-нибудь. Как мне повезло, Рами же профессионал, он наверняка знает, как можно быстро все организовать», – рисовал я в уме радужные планы всю дорогу от Санкт-Петербурга до Тель-Авива.

На следующий день я встал рано и с нетерпением ждал звонка. Моше появился около восьми. Его фирма была недалеко, в Раанане, и представляла собой небольшую по нашим российским меркам механическую мастерскую. На нескольких станках – токарных, фрезерных и одном ЧПУ – они с партнером, тоже бывшим русским, делали какие-то заказы для авиации. Малые размеры фирмы компенсировались ее электронной начинкой. Илья, партнер Моше, со своего компьютера производил настройку и управление CNC. С помощью факса шла коммуникация с заказчиками и поставщиками. Станки были оснащены инструментом со съемными твердосплавными пластинками. «Да, – с уважением подумал я, – мал золотник, да дорог».

Рами пришлось ждать долго. Моше был занят своими делами, а я слонялся без дела по улице, не зная, чем заняться. Рами появился только к двум часам дня, и мы втроем поехали в Тель-Авив. «Ну наконец-то займемся делом», – радостное возбуждение пока еще не покинуло меня. Однако сначала меня привезли в китайский ресторан. Его владельцем был сын Рами. Мне, конечно, уже хотелось есть, но больше всего хотелось скорее начать работать. «Работа» началась примерно через час в небольшой кладовке ресторана, полностью заставленной какими-то вещами и находящейся на его втором этаже. «Ничего себе обстановочка», – с тоской подумал я.

Рами вытащил из ящика стола фильтры, а на листочках бумаги стал рисовать схематично, что собой должно представлять производство, как следует проверять фильтры на герметичность и упаковывать их в коробки.

Мне, инженеру-технологу, привыкшему к точности всей проектной документации, объяснения Рами показались каким-то детским лепетом взрослого человека.

– Моше, что он мне показывает? Разве у Рами нет проекта предполагаемого завода? Разве, кроме этих фильтров, нет ничего? Если у него был свой завод фильтров, то у него обязательно должна быть какая-то технология. А специальное оборудование, какое оно, кто и где его производит? Не может быть, чтобы не было чертежей с необходимыми техническими требованиями. Из какого материала сделаны эти фильтры?

– Борис, Рами не инженер, но он силен в рынке. Там он профессионал. Его знают все и он всех знает. Как ты не понимаешь, это же самое главное, – спокойно, сидя на коробке из-под продуктов, ответил мне Моше.

«Ох, сейчас бы сюда проект Евгения, а не эту белиберду», – все больше расстраивался я. Тогда это были еще цветочки, но я даже представить себе не мог, какие ягодки я получу от этого «профессионала-рыночника».

Домой в Петербург я возвращался совсем с другим настроением. Внутреннее чувство мне говорило, что я вряд ли что-то от них получу и все придется делать самому. Но верить в это не хотелось. Однако рисковать я не имел права и поэтому решил действовать по принципу «на Бога надейся, но сам не плошай».

Я не очень-то поверил Моше и Рами, что они будут у меня что-то покупать. Поэтому из предложенных к производству фильтров выбрал те, которые безусловно смогу сам без них продавать в России. Среди выбранных – один большой, а второй – малый конусный. Впоследствии они получили у нас свои номера: GB-203 и GB-202 соответственно.

Инжекторные автомобили в России тогда еще не выпускались, хотя на мировом рынке они уже в массовом порядке начали вытеснять карбюраторные. Я понимал, что рано или поздно такое же произойдет и с российским автопромом и тот, кто заранее подготовится к этому, будет лидером на рынке. Именно это заставило меня принять решение производить инжекторный топливный фильтр из нержавеющей стали, очень популярный в то время на мировом рынке. Это был фильтр конструкции General Motors. Впоследствии он получил у нас номер GB-302.

Теперь предстояло оценить свои возможности и понять, можно ли будет выполнить поставленную задачу.

Рассуждал я примерно так. Конкурентоспособность могут обеспечить два фактора: качество и цена.

Если я воспроизведу известную на мировом рынке конструкцию, то мне не надо будет ее рекламировать, но придется доказывать ее качество.

Это уже хорошо. Может быть, это кому-то покажется странным, но меня совсем не беспокоил вопрос о качестве. Мне, технологу по образованию и по опыту предыдущей работы, очень хорошо известно, что качество зависит от оборудования, выбранной технологии и ее соблюдения в процессе производства. Я был уверен, что эта задача мне по плечу, и я представлял себе все необходимые для этого действия. Таким образом, считал я, если мое производство будет не хуже, чем в Азии, Европе или Америке, то и качество у меня будет не хуже, чем в Азии, Европе или Америке.