Командующий военно-воздушными силами фронта генерал-майор авиации А. А.

Новиков докладывает, что летчики обнаружили в районе Струг Красных скопление автомашин и танков общим числом до двухсот единиц. Отмечено большое движение войск по дорогам от Пскова на Гдов и на Порхов.

– Чего стоит такая разведка? – сердится командующий. – Ни одного пленного, никакой документации… Чьи танки в Стругах Красных? Кто движется на Гдов? Вы, Петр Петрович, можете уточнить? – обращается он к Евстигнееву.

Начальник разведотдела развертывает свою карту:

– Из Пскова на Гдов с боями отходит сто восемнадцатая стрелковая дивизия Северо-Западного фронта. Разведчики, которых мы выслали в район боев, радируют, что против нее действуют первая и пятьдесят восьмая пехотные дивизии немцев. Обе они значатся в составе восемнадцатой армии.

– Но соединения восемнадцатой армии отмечены и в Эстонии. Выходит, она наступает по обоим берегам Псковского и Чудского озер?

– Должно быть, так, товарищ командующий.

– А к Луге кто рвется? Видимо, четвертая танковая группа Геппнера? Какие именно дивизии?

– Не могу доложить, – отвечает Евстигнеев.

Генерал Никишев высказывает предположение, что главный удар танковой группировки следует ждать на Лугу, откуда открывается прямой и самый короткий путь на Ленинград. Командующий с этим соглашается, но выражает недоумение, почему часть танков противника на полпути от Пскова до Луги повернула к Гдову. Может быть, оттого, что там в лесах есть дороги не только на Гдов, но и на Кингисепп? Недаром под Кингисеппом все время висит воздушная разведка немцев.

– А когда будет под Кингисеппом вторая дивизия народного ополчения? – спрашивает М. М. Попов.

Начальник штаба заверяет, что первые эшелоны дивизии ополченцев должны уже завтра выгрузиться на станции Веймарн в десяти километрах от своих позиций. Не забывает он сказать и о пехотном училище имени С. М. Кирова, которое уже заняло оборону по реке Луге у деревни Сабск.

Попов нервно трет большое родимое пятно на подбородке:

– Пехотное училище, конечно, сила! Сколько у него сейчас пушек?

– Генерал Пядышев выделил полковнику Мухину два дивизиона из артиллерийского училища, – докладывает Свиридов. – Больше нельзя. Основные силы артиллерийской группы надо сохранить под Лугой, товарищ командующий.

Попов опять возвращается к своей карте. Слабость войск на правом фланге лужского рубежа очевидна, хотя путь туда от шоссе Псков – Луга кажется длинным и из-за плохих лесных дорог малоудобным для моторизованных частей противника.

– Надо все-таки прикрывать направление Нарва – Кингисепп, – принимает решение командующий. – Перегруппируем сто девяносто первую стрелковую дивизию из Кингисеппа фронтом на юг. Отведем ей полосу: южнее Сланцев до озер Самро и Долгое, – показывает он на карте. – Товарищ Никишев, отдайте соответствующее приказание генералу Пядышеву… И завтра же следует контратаковать в предполье на Плюссе. Задача – отбросить противника за реку…

С тем Маркиан Михайлович и ушел в Смольный. А возвратившись оттуда уже ночью, приказал мне взорвать три тяжелых фугаса, заложенных в Стругах Красных. По данным разведки, минированные нами здания и дворы были заняты вражескими частями». [214]

На мой взгляд, здесь этот отчет выглядит все же более естественно, чем 11 июля, как это подается во всех советских изданиях. К этому же дню, по всей видимости, следует отнести и взрывы радиоуправляемых мин.

Посмотрим, что делала боевая группа Рауса в этот день.

Раус: «Рано утром 13 июля, отдохнув не более 3 часов, мы двинулись дальше. Как раньше, наш маршрут пролегал по заболоченной местности, и потому мы продвигались очень медленно. Раз за разом машины и даже целые куски колонны вязли в грязи или на песчаных участках, перемежавших болота. Моторы перегревались от непосильного напряжения. Нам приходилось часто останавливаться, чтобы долить воды в радиаторы. На особенно крутых откосах мы вытягивали грузовики танками или тягачами.

После этих исключительно трудных и утомительных маршей и боев наш авангард сумел внезапной атакой захватить мост через реку Плюсса и создал плацдарм в Лядах. Эту внезапную атаку провел лейтенант, командовавший передовым взводом, причем без всяких приказов. После того как он и его солдаты в ожесточенном бою в нескольких километрах южнее Плюссы разогнали русских саперов, он прыгнул в свой командный вездеход и отдал солдатам предельно простой приказ: “Следуй за мной!” Стремительно двигаясь по песчаной дороге и продираясь сквозь кустарник, он устремился к мосту, чтобы попасть туда раньше отступающих русских. Взвод последовал за командиром, стараясь не обращать внимания на возобновившуюся стрельбу противника. Обогнав саперов, они застигли врасплох охрану моста, которая была уничтожена раньше, чем сообразила, что происходит. В результате решительных действий мост длиной 150 и высотой 10 метров попал в наши руки без боя. Мы создали плацдарм, после того как подавили последние очаги сопротивления Советов в Лядах. Цель была достигнута, хотя для этого пришлось за 9 часов проделать 59 километров, что составляло примерно по 6,5 километров в час». [215]