Самату осталось лишь поддержать интригу и выиграть на последнем издыхании, чтобы увлечь толпу. Именно заключенные сыграли решающую роль в том, чтобы я получил свои деньги в полном объёме. Толпа разошлось настолько, что сломала бы к херам букмекера вместе с бандой белобрысого. Кидалы испугались и перевели мне положенный выигрыш.

В следующий раз я вышел во двор спустя две недели. Срок заключения сократился до шестидесяти дней, а количество знакомых лиц на прогулочной площадке поубавилось.

Большинство заключенных, не считая участников банд, редко проводили в форте больше двадцати дней. И путь многих игроков я не знал, пара десятков уважительных взглядов всё же проводили меня к деду.

– Я хочу стать постоянным клиентом тренировочной комнаты.

– Привет, Мирон, - старик походил ферзем, а затем отодвинул доску в сторону.

– Привет. Мне нужна комната.

– Не тебе одному, сынок. Мы соблюдаем очередь.

– Я заплачу.

Дед залез во внутренний карман и достал портсигар:

– И как часто ты хочешь там быть?

– Четыре часа через каждый день!

– А как же работа? Тебе придётся ещё немало проторчать здесь.

– С этим я как-нибудь разберусь.

Морщинистая рука достала самокрутку и принялась тщательно раскатывать:

– Одно внеочередное посещение стоит тысячу, но, думаю, мы сделаем скидку. Ты сыграл против наших конкурентов. Семь сотен.

– Идёт.

Неделя, проведённая в тюрьме, теперь обходилась в тринадцать тысяч - катастрофа, особенно если учесть, что платил я за то, чтобы кушать баланду без крыс и спокойно работать. Успокаивало, что все мои затраты оплатили белобрысый и его команда.

Во время следующего посещения тренировочный комнаты собрать магический огонёк на ладони получилось уже спустя пятнадцать минут, а к окончанию четырёх отведённых часов я отделил его от руки.

Шарик, диаметром пять сантиметров, оставляя после себя трассирующий след, улетел в направлении деревянного манекена. Бросок оказался недостаточно сильным, и снаряд упал, не преодолев даже половины пути. При падении шарик развалился на пылающие крошки будто миниатюрный коктейль Молотова, пламя потухло секунд через пять, оставив на земле чёрные пятна. У меня получилось.

Вместе с невероятным ощущением счастья от проделанной работы пришло и опустошение, физическое опустошение. Я не уставал так и за восьмичасовой рабочий день. Крошечный сгусток энергии, вылетевший из ладони, вымотал меня будто двадцати километровый марш-бросок.

Остаток дня я провалялся на койке, беспокоясь о том, хватит ли мне сил на завтрашнюю работу. К счастью, за ночь силы вернулись, и я продолжил жить в заданном ритме.

Я не выходил в реал даже по воскресеньям. Один день работал, а следующий проводил в тренировочной комнате.

Огненный орешек увеличивался в размерах, летел дальше, а осколки горели дольше. По истечении двух недель тренировок количество шаров увеличилось до пяти за сеанс, и каждый их них с силой разбивался о деревянный манекен, всё глубже прожигая верхние слои породы.

– На выход!
– дверь камеры отворилась.

Я окинул взглядом помещение, ставшее моим домом на три месяца. Сокамерника ко мне так и не подселили, из-за чего пустующая койка в памяти так и осталась койкой странного чувака по имени Лёха.

– Быстрее!
– надсмотрщик постучал дубинкой по двери.
– Корабль ждёт!

Меня выпускали рано утром. Поварёнок ещё не успел разнести завтрак, а работяги только разминали мышцы, предвкушая восьмичасовой рабочий день.

Игроки прилипли к окошкам камер. От тех, кто застал того самого Мирона, что развёл самого крутого бандита форта Норта, ни осталось почти никого, но каждый заключенный прекрасно знал эту историю.

Я шёл по тюремному коридору под медленно нарастающий гул толпы. Он отличался от того холодящего кровь рёва, что встретил нас с Патриком в первый день. Тюрьма гудела в поддержку. Одиночные голоса сплетались в группы, усиливая общий баритон, а группы в конечном счёте объединились в единый хор беспорядочных выкрикиваний.

Могу ошибаться, так как ушёл уже слишком далеко, но мне показалось, что к моменту, когда я вышел на пирс, заключённые скандировали моё имя. Возможно, история смелого парня, сыгравшего на ставках, станет одной из тех, что будут пересказывать здесь долгие годы.

Я отсидел положенный срок и считался свободным игроком, но, несмотря на это, меня перевозили в трюме, в одной из тех ржавых клеток с лавочкой, на которой невозможно улечься.

Две другие клетки заняли парни, что всю дорогу обсуждали данж. Уже третья попытка нажиться за счёт доверчивых игроков закончилась сроком в форте, на этот раз они решили заняться праведным делом. Речь зашла про данж, в финальной части которого с вероятностью в пятьдесят процентов выпадает золотое яйцо стоимостью сто пятьдесят тысяч. В конце один из них обмолвился, что добычи с головой хватит, чтобы купить какой-то контрабандный свиток. Люди не меняются.