Бекки не сдавалась, она прошептала:

– Я!

Ее рука намертво вцепилась в мое запястье. Я перевел дыхание и сдался:

– Твой.

Она пододвинула к себе документы, взяла ручку, не спуская глаз со свидетеля. Кто был этот Мартин Риз?

Это открылось сразу же после очередного вопроса:

– Где вы живете, мистер Риз?

– Я бы предпочел не говорить, – сказал свидетель, покосившись на меня.

– Вы живете в Техасе? – спросил Элиот.

Он выдержал долгую паузу. Наконец его прорвало:

– Я не хочу, чтобы все знали, где я живу. Я и так уже порядком натерпелся!

Присяжные проследили за взглядом мистера Риза, но я не изменился в лице, сохраняя озабоченность и непонимание. Это не составляло труда.

– Поставим вопрос иначе, – утешительно проворковал Элиот. – Где вы жили два года назад?

– На Сперроувуд-Драйв, здесь, в Сан-Антонио.

Меня пронзило ощущение тревоги. Мартин Риз был соседом Томми. Чем он нас озадачит? Не мог же он подглядеть в окно, чтобы свидетельствовать о чистоте помыслов Остина? Я кинул взгляд на чету Олгренов. Побледневшая миссис Олгрен застыла в кресле, она была готова провалиться сквозь землю.

– Я скоро вернусь, – прошептал я Бекки и стремительно обошел заграждение. Двигаясь по проходу, я подал властный знак родителям Томми, они с виноватыми лицами поплелись следом за мной.

Я затащил их в одну из крошечных комнат ожидания, примыкающих к залу суда, и закрыл за собой дверь.

– Кто он? – спросил я.

Миссис Олгрен оцепенела. Ее муж робко попытался принять огонь на себя.

– Он был нашим соседом, – сказал он. – Около года назад переехал.

– И что? – Я брал быка за рога.

– Из-за него мы и Томми не сразу поверили, – дрожащим голосом произнесла миссис Олгрен, взывая к моей снисходительности.

Я застыл на месте, покрываясь липким потом.

– Томми обвинил мистера Риза в насилии по отношению к себе, подтвердил он мою догадку.

– О Господи! – Я схватился за голову.

– Это была ложь, – затараторила мамаша Олгрен, как будто это имело значение. – Мы все выяснили. Томми сознался, что все придумал.

– Мы вздохнули с облегчением, когда он не стал обращаться в суд, добавил ее муж, – мистер Риз собирался, но мы замяли скандал.

– Почему вы это утаили. – Я был выбит из колеи, мысли путались.

– Мы надеялись, что все уладилось и осталось в прошлом и…

– Идите в мой кабинет, – не допуская возражений, приказал я.

– Что теперь будет? Мы не могли бы?..

– Мне надо подумать, – тихо произнес я. – Дожидайтесь меня в кабинете, возможно, я приду.

Мне казалось, что весь зал пожирал меня глазами, когда я возвращался на свое место. Я ошибался, всеобщее внимание было уделено свидетелю. Я не стал тормошить Бекки, и без этого все было ясно. Ее внимание было поглощено Мартином Ризом.

Она порывисто поднялась.

– Протестую, – сказала Бекки. – Утверждение основано на слухах.

Элиот сухо заметил:

– Мы вовсе не утверждаем, что это правда. Напротив, мы подчеркиваем ложность обвинения. Мистер Риз говорит о самом факте претензий к нему.

– Если таковые были, – поправила Бекки. – Я думала, он собирался сообщить, что был наслышан о подобном заявлении.

– У нас есть доказательства… – начал было Элиот, но судья Хернандес уже устал от спора и не собирался мешать защите.

– Протест отклоняется, – буркнул он.

– Что вам сообщили родители Том ми Олгрена? – спросил Элиот.

– Их сыночек заявил, что я его изнасиловал, – почти прорычал Риз. Его лицо налилось кровью, и у меня возникло опасение, что его хватит удар, прежде чем Бекки успеет задать ему несколько вопросов.

– Вы не могли бы уточнить? – попросил Элиот. Я быстро набросал в блокноте: "Это неправда. Томми сознался во лжи".

Бекки безучастно взглянула на записку. Она уже догадалась.

– Он сказал, что я заманил его к себе домой, когда он был один, и что я… что я сделал это с ним. Отвратительно. Заставил его раздеться. Заставил его заниматься этим со мной.

– Это была правда? – спросил Элиот.

– Нет! – Он выплеснул всю свою злость. – Это гнусная ложь! У меня есть дети. Я никогда, никогда в жизни не делал ничего подобного. И в мыслях не было! Я бы убил такою человека.

– И что было потом?

– Олгрены пригрозили, что сообщат полиции. Я посоветовал сперва убедиться, прежде чем поднимать шум. Думаю, что их это насторожило.