– Ну и хорошо. Легко сейчас говорить о перекрестном допросе, но я видел, как ее бросало в пот во время суда. Я обнял ее, и она дотронулась до моей руки. Мимолетно. Поднимаясь по лестнице, мы были игроками одной команды.

Войдя в кабинет, я обратился к Бекки.

– Он что-то пронюхал. – Я говорил об Элиоте. Бекки не надо было отвечать. – Но что? – добавил я.

– Что он может вызнать? – переспросила Бекки.

– О чем вы? – не поняла Дженет.

– Томми однажды отступился от своего рассказа в моем присутствии, сказал я, – кому еще он мог открыться?

Бекки пожала плечами.

– Может, родителям? Учителю или кому-то в интернате?

Я обратился к Дженет:

– Томми никогда не говорил тебе, что его обидчик кто-то другой, не Остин?

Дженет покачала головой.

– Клянусь, – улыбнулась она довольно иронично.

– Он блефует, – предположила Бекки. – Он стремится зародить у присяжных подозрения.

– Возможно, – сказал я. – Но это слабое утешение.

Элиот мастерски владел этой тактикой, в наших кругах подобное приветствовалось: посеять сомнение в показаниях свидетеля, но я бы очень удивился, если бы Элиот не имел на руках хотя бы каких-то доказательств. Он ведь об этом намекнул, когда убеждал меня, что Остин не виновен. Он был не промах.

– Нам ничего не остается, как только ждать, – покорно вздохнула Бекки, но ее хитрющая физиономия выражала совсем иное.

Она явно сейчас ринется за доказательствами. Я думаю, Бекки, будучи прекрасным юристом, блестящим прокурором, сожалела о своей неприметной роли на этом процессе. Но я не мог выпустить нити обвинения из своих рук. От этого дела зависела моя судьба.

– Как держался Томми? – спросила Дженет, она появилась в зале только в момент дачи показаний.

– Сносно. – Я не стал распространяться.

Бекки возразила мне.

– Чего уж там! Он так нерешительно прошел к месту свидетеля, что я решила: толку не будет.

– Ты тоже так подумала? – с облегчением сказал я, а Дженет спросила:

– В каком смысле?

– Марк переломил ситуацию, – восхищенно произнесла моя помощница. – Он заставил Томми вновь прочувствовать случившееся, мальчик вспомнил свой страх двухлетней давности и поэтому не скомкал свои показания. Он поначалу говорил, как сторонний свидетель, но потом разрыдался, и все увидели в нем несчастного маленького мальчика.

Дженет с сомнением выслушала Бекки.

– Надеюсь, это не выглядело нарочито, – сказал я.

– Я поверила ему, – убедила меня Бекки.

– Трудно сказать, как оценили показания Томми присяжные. Иногда в своих вердиктах они опирались на такие несуразные детали, о которых мы и понятия не имели.

– Мы не намеревались вызывать вас сегодня, – сказала Бекки Дженет. Потребовалось объяснить долгое молчание Томми. Элиот сегодня постарался! Бекки повернулась ко мне. – Ты ведь не предполагал, что доктор Маклэрен станет гвоздем программы?

Обе леди посмотрели на меня, как будто ожидая от меня пророчеств.

– Да, – подтвердил я. – Дженет была крепкой поддержкой Томми. Позволь доктор Маклэрен сбить себя с толку, Томми остался бы в одиночестве.

– Но он не стал слушать Томми, – сказала Бекки.

Да. Элиот ловко увернулся от капкана, который я ему расставил. Старый лис учуял подвох.

Дженет удивленно перевела взгляд с Бекки на меня. Затем она обратилась ко мне.

– Я тебе сегодня еще понадоблюсь, как ты думаешь? Мы могли бы пойти перекусить…

Бекки уставилась на нас.

– Я тебе позвоню, – сказал я Дженет. – Мне надо кое-куда заглянуть.

Я оставил их в недоумении.

Было поздновато для визита, но удивленные хозяева впустили меня. Они накинулись на меня с вопросами, чтобы избежать пресс-конференции. Я поспешил через элегантную прихожую в гостиную, выдержанную в белых тонах.

– Можно? – спросил я, они не препятствовали.

Миссис Олгрен взяла мужа за руку, он взглянул на нее удивленно, а я направился в комнату Томми.

Сквозь жалюзи от окна с кровати пробивалась прерывистая полоска света. Даже в темноте я понял, что Томми не спит. Он ждал меня. Я остановился посреди комнаты.

– Я пришел, чтобы сказать, ты держался сегодня молодцом.

Я видел в полумраке, как он замотал головой в знак несогласия.

– Нет, правда, – сказал я. Я нащупал спинку стула, что стоял у стола, и присел рядом с узкой кроватью, на которой сжался в комок Томми. Казалось, под одеялом лежит нечто бесформенное. Похоже, я не мог его переубедить.