Шрифт:
– У нас есть няня, – сказала она.
– А когда у Томми день рождения, миссис Олгрен?
– В марте.
– Вы помните, что подарили ему в последний день рождения?
Она была готова отразить любой удар. Подарки сыну были ее гордостью.
– Компьютерную игру, которую он давно просил. "Познавательная география". Игрок путешествует по всему свету, пытаясь отыскать спрятанные предметы. Томми столько узнал, о чем я и понятия не имею! Он поражает меня.
– Каковы правила этой игры?
– Протестую, – вставил Элиот. – Вопрос не относится к делу.
Я возразил.
– Я пытаюсь выяснить причину лжи Томми, ваша честь. Адвокат первым поднял этот вопрос.
Элиот как-то странно посмотрел на меня. Он, по-моему, не понимал, куда я гну. Судья Хернандес отклонил его протест, скорее всего, он решил, что я сам посажу себя в лужу.
– И все-таки как играют в эту компьютерную игру, миссис Олгрен?
– Вам следует спросить у Томми, – ответила она снисходительно. – Он знает.
– Так он один в нее играет?
– Да, – призналась она. – Обычно один.
– Когда вы в последний, раз ездили на отдых всей семьей, миссис Олгрен?
Она выглядела озадаченной.
– Мы с Джеймсом выбрались на природу… по-моему, этим летом… Нет, это было…
– Вы втроем, миссис Олгрен.
Она колебалась. Потом стала оправдываться.
– Мы не распоряжается своим временем. У Джеймса вообще нет отпусков, да и я постоянно загружена работой.
Я терпеливо ждал. У нее так и не нашлось ответа.
– Томми, наверное, играет с друзьями, – продолжил я. – Кто его лучший друг?
– Стив, – тут же выпалила она. – Стив Петер-сон. Он…
– Томми не общается со Стивом больше года, миссис Олгрен, – спокойно возразил я.
Элиот высказал протест, ссылаясь на то, будто я оказываю давление, но это уже не имело значения. Памела Олгрен была ошеломлена.
– Как сейчас зовут лучшего друга Томми? – снова спросил я ее.
Она напрягла память в поисках ответа, но безуспешно.
– У него в классе есть приятель, – медленно проговорила она, больше импровизируя, чем вспоминая. – Томми рассказывал о нем. Джейсон. Он упоминал о нем. Не знаю, лучший это друг или нет. Он дружит со многими детьми.
– К вам приходят его приятели? – спросил я.
– Нет. Но некоторые ребята живут по соседству. Иногда я вижу Томми с ними, они катаются на велосипедах или…
Я дал ей выговориться, тем временем изучая ее, женщину, о которой давно уже составил мнение. Уверен, все присутствующие тоже.
– Обвинение не имеет вопросов, – произнес я в тишине сводчатого зала суда.
Элиот помедлил, прежде чем приступить к допросу. Я был уверен, что у него нет определенного плана действий. Я уже выжал все из показаний матери Томми.
– Вы поверили сыну, когда он обвинил Остина Пейли в изнасиловании? – с налету спросил он.
– Не сразу, – ответила миссис Олгрен.
– Вы обратились в полицию?
– Нет.
– Вы прибегали к помощи врача?
– Несколько позже.
– Врач сам позвонил вам, так?
– Да, он узнал обо всем от школьной медсестры.
– Вы отказывались верить мальчику даже тогда, когда случившееся получило огласку? Вы опасались новых неприятностей. Правда?
Элиоту пришлось повторить вопрос, потому что миссис Олгрен, похоже, не собиралась отвечать. Она пребывала в нерешительности, ее молчание становилось тягостным.
– Мы не были уверены, – наконец выдавила она из себя.
– Он уже однажды солгал? – настаивал Элиот.
– Да, – еле слышно ответила Памела Олгрен.
Элиот, казалось, даже сочувствовал ей. Но я подозревал, что он думал обо мне, а не о Памеле.
– Защита закончила, – сказал он.
– Миссис Олгрен, – я не стал сбавлять темпа, – в первый раз Томми тут же отказался от лжи, как только ему не поверили, так?
– Да, – согласилась миссис Олгрен. Она уже отвечала, кажется, автоматически.
– Он не упорствовал ни одного дня?
– Нет.
– На этот раз, обвинив Остина Пейли, он стоял твердо на своем?
– Да, – ответила миссис Олгрен. – Он ни за что не хотел отказываться от своих слов.
Со стороны могло показаться, что ее растерянность – результат упрямства Томми, нежелания сына избавить ее от неприятностей. Следовало тут поставить точку, все уже поняли, чего стоило семье это обвинение.
– Больше нет вопросов.
Элиот покачал головой.
– У меня тоже.