Моментально выскочив из кресла, ударом ноги выбила оружие из рук ближайшего ко мне мужчины, послышался сначала хруст кости, а потом звук удара оружия о пол. Зайдя за спину первого, схватила кисть второго, перекинула через себя, одновременно также ломая руку, и оставляя оружие себе. Прыгнула, перекувырнулась и сбила с ног третьего по счету террориста, выпуская пулю ему в бок. А дальше… я не успела. Подняла глаза и встретилась с направленным на меня бластером одного из бандитов. За секунду, что я смотрела в дуло своей смерти, продолжала просчитывать ситуацию. Их было семеро, минус три. Сколько-то должен был уложить Адам, значит, сейчас он придет мне на помощь. Так, стоп. А почему я не слышала звуков борьбы? Не тогда, когда действовала сама, ни сейчас? Я отвела глаза от бластера, и за спиной бандита увидела стоящего Адама, и с облегчением вздохнула, ну сейчас все решится.

И все действительно решилось, только совсем не так, как я ожидала.

– Не стрелять, - раздался такой знакомый и родной голос.

А у меня вытянулось лицо, я смотрела на Адама и не могла поверить в происходящее. Он подошел ближе, и опустил руку державшего меня на прицеле бандита, повторив:

– Я сказал, не стрелять.

Ко мне подошли сзади, и больно дернув, поставили на ноги. А я так и продолжала смотреть в его пустое и равнодушное лицо. И как я раньше не заметила, насколько он изменился? Вернее, подмечала разные мелочи, а на главное не обратила внимание. Этот равнодушный взгляд, когда смотрят как на пустое место, или букашку, которую прихлопнуть просто лень. Никогда, за все время знакомства, я не видела у него таких глаз.

С конвоем и под прицелом бластеров меня провели в мою каюту и сломав изнутри приборную панель, так, чтобы я не могла открыть дверь, заперли ее снаружи.

Я легла, сжавшись в комок и зажмурив глаза, и молилась только об одном, чтобы и остальные ребята были живы.

Два дня прошли спокойно и однообразно. Мне дважды в день приносили поднос с едой, один из бандитов открывал дверь и держал меня под прицелом, а второй ставил его на пол, и также быстро, не говоря ни слова, уходили.

За это время, я много о чем думала. Во-первых, на базе изобрели все-таки, оружие, которое по какой-то причине вышло из под контроля и поразило всех находящихся там. Во-вторых, нашему правительству очень нужны были эти разработки, а теперь они в руках террористов, которых кто-то нанял. Вопрос: кто? И, в-третьих, было самым болезненным для меня. Почему Адам был с ними?

На третий день пришел Адам. Я как раз лежала и разглядывала потолок, больше заняться было нечем. Когда входная дверь отъехала в сторону, и на пороге показался Адам, первой реакцией было подскочить с радостной улыбкой, но через секунду пришло осознание: он нас предал. И улыбка медленно сползла с моего лица. Я облокотилась спиной о стену каюты, и поджала колени к груди, выжидательно на него посмотрела.

Адам молча прошел в каюту, не спеша ее оглядел, как будто она хоть чем-то отличалась от десятка других, выдвинул стул и уселся на него верхом, внимательно глядя на меня.

Так мы и играли в гляделки несколько минут, каждый думая о своем. Первой не выдержала я:

– Зачем ты пришел?

– Не знаю…

Его ответ меня удивил, не это я ожидала услышать, а что…я и сама до конца не осознавала.

И опять несколько минут тишины, в течение которых я кусала губы и не знала, что еще спросить. Вернее спросить нужно было о многом, но я терялась, глядя в его равнодушные глаза, которые с каким-то нездоровым интересом меня разглядывали.

– Ребята живы?

Он утвердительно кивнул:

– Приказа убивать у нас не было. Ты очень рисковала, оказывая сопротивление.

Наконец, я решилась озвучить самый главный вопрос:

– Почему ты предал команду?

Он с таким искренним удивлением посмотрел мне в глаза, что я начала сомневаться в здравости собственного рассудка.

– Я никого не предавал. Это просто очередное задание, которое я выполняю.

Я потерла руками виски, ничего не понимая, мне казалось, что либо я сошла с ума, либо он. Вопросы лихорадочно толпились в мозгу, и я уже приготовилась задавать их, как он резко встал и, не говоря ни слова, вышел из каюты.

А я так и осталась сидеть на кровати, ругая себя за то, что так мало удалось узнать.

Все следующие дни были похожи друг на друга. Я ждала и гадала придет он или нет, а он каждый день приходил. Все мои вопросы он или просто игнорировал, или отвечал односложно. Если Адам не врал, то ребята все были живы и здоровы, и находились также как и я в своих каютах. Я не понимала его поведения, складывалось такое ощущение, что он просто приходил на меня посмотреть, иногда не показываясь сутками, видимо, устав от моих вопросов, а иногда проведя у меня почти целый день.

Один раз я проснулась ночью от шороха и обнаружила его сидящего в темноте рядом с моей кроватью. Я повернулась на другой бок и сделала вид, что сплю дальше, хотя заснуть уже не смогла, лежала и слушала его тихое дыхание. Под утро он ушел, и я, наконец, смогла погрузиться в беспокойный сон.

Спустя две недели после захвата лодки, он снова пришел ко мне. А я возьми и спроси:

– Адам, ты больше меня не любишь? Или, - я сглотнула комок в горле, потому что сама не верила в то, что спрашиваю, - никогда не любил?