Эрик подошел сбоку, прислонился плечом к стене и задумчиво на меня смотрел, а я была погружена в свои мысли и не сразу обратила на него внимание.

– Ты слышала наш разговор?
– по голосу было слышно, что ему тяжело начать этот разговор.

Я кивнула:

– Только самый конец.

– И ты тоже так думаешь?
– Эрик говорил как будто через силу, - Ты тоже думаешь, что это я его сдал?

Я посмотрела в его глаза и поняла, насколько больно ему даже допускать эту мысль, что я могу поверить в его предательство.

Я отрицательно покачала головой и тихо ответила:

– Нет…

Эрик подошел и крепко обнял меня:

– Я бы никогда не предал никого из своей команды… Даже ради тебя….

– Я знаю, - и с этими словами поняла, он говорит правду, для него понятие чести, не пустой звук. И мне стало еще стыднее за то, что я хоть на минуту задумалась о его предательстве.

На следующий день, как и обещал пришел Адам. К этому времени мы все успокоились, и смогли конструктивно поговорить. У Адама было одно главное условие:

– Я хочу беспрепятственно видеть сына, пусть и не как отец, а как друг семьи.

Я непроизвольно взглянула на Эрика, но он, видимо, тоже многое обдумал этой ночью, потому что, серьезно кивнув, ответил:

– Я не возражаю.

Я лишь улыбнулась:

– Я тоже.

Так, после этого памятного дня, Адам стал навещать нас раза три-четыре в неделю. Сначала Майки отнесся к нему насторожено, как и к любому чужому человеку, но Адам сумел растопить детское сердечко, и буквально через несколько встреч, малыш уже с радостью и визгом его встречал. Они часто играли на заднем дворе или в детской, а спустя месяц, видя, как Адам относится к сыну, я стала отпускать их вдвоем в центр города на карусели или в парк.

Адам и Эрик соблюдали холодный нейтралитет. Больше не было ссор и выяснения отношений, но и лучше относится друг к другу они не стали. Чтобы не вызывать ревности у мужа, когда приходил Адам играть с Майки, я обычно уходила или в магазин, или по другим делам. Адам прекрасно понимал, что я его избегаю специально, и лишь криво ухмылялся, когда я прощалась и покидала дом. Эрику, конечно, было неприятно, что Адам занял прочное место в сердце Майки, и вечерами, когда сынуля с восторгом рассказывал, что они делали и во что играли, старался чем-нибудь его отвлечь или придумать игру еще интереснее.

Так прошел не один месяц. Эрик и Адам, наконец, смирились с наличием друг друга и смогли нормально общаться, друзьями, конечно, не стали, но мурашки по кожи бегать перестали от их убийственных переглядываний.

Иногда я ловила на себе грустный взгляд Адама, но он никогда больше не поднимал вопрос наших прошлых отношений и я, естественно, тоже. Лишь однажды спросив:

– Адам, что ты решил? Ты вернешься к жене?

Он, немного подумав, ответил:

– Я решил, что настоящее намного важнее прошлого, к тому же, если большая часть этого прошлого не существовала. А в настоящем у меня есть сын, - и у него появилась очень добрая улыбка.
– Я и так многое пропустил, больше я так не хочу.

С тех пор, мы к разговору о будущем не возвращались.

*********************

Мы ехали с Эриком в машине и обсуждали фильм, который только что просмотрели. Мнения у нас разделились, и мы жарко спорили, со смехом доказывая друг другу, кто из нас не прав. Эрик припарковал машину около дома, и я с улыбкой подумала о том, что скоро увижу Майка. Всего пара часов без него, а я уже скучаю.

Держась за руки, прошли по дорожке через лужайку и поднялись на крыльцо. И тут у меня первый раз екнуло сердце в нехорошем предчувствии. Дверь была неплотно прикрыта. Эрик нахмурился и недовольно произнес:

– Нужно будет сказать Магде, чтобы закрывала дверь, ведь кто-нибудь может прийти, или Майки выбежать на улицу.

Эрик толкнул дверь и вошел первым, а потом резко остановился, так что я практически налетела на него. Выглянув из-за широкой спины, сначала не поняла ничего, а потом когда он сделал два шага вперед и наклонился, наконец, увидела, то, что не заметила раньше. На полу лежала Магда с аккуратной дырочкой в центре лба. Мозг механически подмечал детали, которые я не хотела знать: следов борьбы нет, видимо, кто-то позвонил, она открыла дверь и получила пулю в голову. Судя по количеству крови на светлом ковре, это произошло не больше получаса назад. Ком сдавил горло. О, Боже! Майк, где он? Я закрыла себе рот руками для верности, чтобы не закричать, так как ужас брал верх над разумом. Эрик обернулся, оценил мое состояние, и ни слова не говоря, быстро направился по лестнице наверх, где были наши комнаты и детская.

Я же пару раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и соображая, что надо очень быстро осмотреть дом, крепко сжала кулаки, так что ногти впились в ладонь, и плавно скользнула налево из холла, где была гостиная и кухня.

В гостиной меня ждал “сюрприз”, которому делать в моем доме было абсолютно нечего. А именно труп мужчины с перерезанным горлом. Аккуратно подойдя, отметила следы борьбы: сдернутую скатерть, разбитую вазу и сломанную руку у трупа. Видимо, он был против того, чтобы его зарезали и активно сопротивлялся. Хотя, судя по разрушениям, не так уж и активно, или его убийца был профессионал.