— Что ты ко мне прицепился? Какое право имеешь лезть в мою жизнь, — аж на носочки приподнялась, чтобы убедительней казаться. — То, что мы с тобой переспали, не дает тебе власть надо мной. Как считаю нужным, так и поступаю. А ты мне не указ, — выплевывает в лицо и отворачивается. — Проваливай, — добавляет громко.

Гадко от этих слов и я кривлюсь. Оказывается, я для нее ничего не значу. Навязываюсь. Бегаю, как преданная собачонка, а ей это даром не надо! Ррррр… Даже слов пристойных не осталось, одни эмоции градом.

— Ах так, значит, не нужен! — взрываюсь я. Все, терпение лопнуло. — Жизнь твою порчу! Ну ладно, больше не буду беспокоить Ваше Высочество. Не хочешь со мной быть и не надо. Неволить не стану. Продолжай чахнуть над своим добром, надеюсь, оно сделает тебя счастливым, — разворачиваюсь и широким шагом направляюсь в коридор. Подхватив свою одежду и, шибанув дверью так, что вздрагивает стена, исчезаю в подъезде.

И да, меня все достало. Сколько можно терпеть ее выходки, претензии, слушать то, что я для нее НИКТО. Насильно мил не будешь и, если она со мной встречаться не хочет, значит, так тому и быть.

Прощай первая любовь, ты была яркой, как вспышка молнии, но такой же быстрой и разрушительной. Надеюсь, никогда не поддамся эмоциям, как и прежде по жизни меня будет вести лишь холодный расчет. Я сделал ошибку, но больше ее не повторю.

Идет уже третий месяц, как мы с Антоном разбежались, а я до сих пор не могу прийти в себя. Мысленно постоянно возвращаюсь в тот день, когда я собственноручно все испортила, разрушила и так хрупкие отношения, которые между нами зарождались.

У меня тогда нервы были, как натянутые канаты. Слишком много всего произошло за несколько суток. Я запуталась в себе и своих чувствах, испугалась. Да еще эта гадина ревность подползла незаметно и вцепилась в глотку. Столько подозрений меня терзало, метаний, недоверия. Все как-то разом навалилось.

И зачем я только тогда выпила бокал вина! Хотела немного успокоиться, выдохнуть, заглушить поток сомнений, который не давали мне покоя, а лучшего ничего не пришло в голову. Зря я так поступила — выпустила Фурию на свободу, но какой смысл сокрушаться о том, что прошло, все равно теперь ничего не исправишь.

Хотя, в принципе, не могу сказать, что я оказалась неправа, Антон так и не расторг помолвку, его свадьба уже в эти выходные. Живет себе парень дальше, готовится стать порядочным семьянином и отцом, а я словно в прошлом застыла и ни с места.

— Маргарита, — кто-то касается моего плеча, и я вздрагиваю от неожиданности, — ты что, плачешь? — растерянно смотрю на Ирину, которая, опершись рукой о мой рабочий стол, поправляет очки.

Рассеянно обвожу кабинет взглядом, и подношу ладонь к щеке. И правда, мокрая. Как так? Я ведь просто задумалась. Тогда почему слезы беззвучно текут по лицу? Лезу в сумку за бумажным платком. Да что ж со мной такое?

— Ничего, просто глаза слезятся, зевнула, — отмахиваюсь. Ирина не тот человек, с которым мне бы хотелось обсуждать свои проблемы. Она еще та сплетница, через пару часов весь офис будет в курсе моего разбитого сердца.

— Тебя вызывают к генеральному директору, — фыркает она, разочарованная тем, что не получила порцию душещипательных новостей и цокая тонкими каблучками, отправляется на свое место.

А я, шустро собрав документы, подготовленные для начальства, поднимаюсь с места. Еще раз проверив, все ли взяла и, не обращая внимания на остальных коллег, украдкой поглядывающих в мою сторону, выхожу вон. Снова я в центре внимания! И как меня угораздило прилюдно расплакаться.

Бегу по коридору в нужный кабинет, параллельно поправляя вылезшую из брюк светлую блузку. Хачапури уже как больше двух месяцев отстранен от своих обязанностей, а банк возглавляет его старший родственник.

Такой расклад мне пришелся, как нельзя на руку, я не лишилась работы, ведь о наших отношениях с Хачапури никто в офисе вкурсе не был. Поэтому тружусь на прежнем месте. От Зарины я узнала, что Давида Хачатуровича от тюрьмы свои отмазали, и сейчас он не занимается бизнесом, служит в какой-то государственной конторе.

В приемной Генерального директора передаю файл с документами секретарше, мое присутствие не обязательно, и отправляюсь обратно в свой рабочий кабинет, чтобы погрузиться в цифры и расчеты, отвлечься от гнетущих мыслей о своей неудавшейся личной жизни. Но голова работать не хочет, слишком тяжело на душе, аж подташнивает, причем постоянно.

Нет, Антон не пропал бесследно. Через полторы недели заявился ко мне домой, пытался поговорить, снова наладить отношения. И даже в постель затащил, у нас, по-моему, по-другому не бывает. Но мир длился не долго, он снова начал требовать объяснений по поводу моего «увлечения», настаивал, уговаривал…