Послышался шум автомобиля, однако у меня даже мысли не мелькнуло, что это, возможно, Эмми.

Я оббежала дом и увидела патрульную машину. Она медленно прокатила еще немного и остановилась на подъездной дорожке. Он открыл двери, нахмурил брови – мальчишка, не старше нас с Эмми в день знакомства.

– Все в порядке? – спросил, опустив одну ногу на землю и не заглушив двигатель.

– Мне нужен детектив Донован, – задыхаясь, выпалила я.

Прижала ладонь к горлу. Пульс взбунтовался.

Мальчишка глянул за меня, на дом, словно оттуда сейчас что-то выскочит. Положил руку на кобуру.

Как будто эту опасность можно было увидеть или отразить.

К тому времени, как Кайл Донован возник в раздвижных стеклянных дверях, юный патрульный Кельвин Додж (он представился, когда понял, что непосредственной опасности нет) уже вошел в курс дела. Патрульный Додж сидел напротив меня за кухонным столом, между нами торчал гном, а я по-прежнему сжимала в кулаке цепочку Эмми.

Когда я показала находку патрульному, он задал стандартные вопросы: были ли следы взлома, что-нибудь необычное?

Отвечая на эти ненужные вопросы – нет, нет, – я лишь крепче сжимала кулак. Юный Кельвин Додж не понимал. Я думала об опасностях, скрытых в арендованных домах. О людях, имеющих возможность приходить и уходить незаметно. Бродить по дому невидимкой. Об угрозе, о которой даже не подозреваешь.

Я сказала:

– Три ночи назад в гостиной включался свет.

Сказала:

– Кто-то позвонил на домашний и повесил трубку.

Сказала:

– С моей подругой что-то произошло.

При появлении Кайла патрульный Додж встал, надел шляпу и пошел к выходу. В дверях задержался, доложил информацию.

– Она переживает за Эмми Грей, с которой вместе живет, – сообщил в конце донесения, и Кайл кивнул.

Кайл Донован вновь выглядел как коп. Похоже, он умел по желанию включать-выключать нужный облик. В школьной канцелярии излучал уверенную властность, в моем классе держался расслабленно. Сегодня властность вернулась. Интересно, он осознанно дергал за какой-нибудь переключатель, или на Кайла находило само, как находило на меня, когда я приближалась к месту происшествия?

– Приветствую. – Он сел на освободившийся стул.

– Спасибо, что приехали.

Кайл склонил голову набок.

– Я ведь обещал. Рад, что вы позвонили. Я и не знал, что у вас есть соседка.

– Эмми Грей. Мы вместе вселились сюда летом.

– Хотите подать заявление о ее исчезновении?

– Нет, не совсем. Она не просто исчезла. С ней что-то произошло. – Я разжала кулак, показала цепочку. – Я нашла это на заднем крыльце. Эмми никогда ее не снимает.

Кайл прищурился:

– Похоже, цепочка порвалась и упала. Ваша подруга могла даже не заметить. – Он откинулся на стуле, вздохнул: – Послушайте, мы не спускаем глаз с дома Кобба. Он сегодня не выходил. Боюсь, это я виноват – перепугал вас на ровном месте.

Я помотала головой.

– Нет-нет, не сегодня. Раньше.

Кайл нахмурился, потолочная лампа высветила шрам на лбу.

– Когда вы видели подругу последний раз?

– Пять дней назад.

Целых пять дней я жила своей жизнью и почти не вспоминала об Эмми.

Кайл попытался скрыть удивление.

– Но вы не волновались поначалу?

– Нет, она взрослая. Рабочее расписание у нас не совпадает. Однако Эмми не внесла арендную плату, а тут еще звонки, ваши расспросы, женщина на озере… Вот я и начала волноваться.

Он кивнул:

– На работе у подруги спрашивали?

Я смущенно помолчала. Промашка; белые пятна в наших отношениях.

– Я точно не знаю, где она работает. Вестибюль мотеля, ночные смены.

Я подозревала, что Эмми убирала в домах нелегально. Может, она и в мотеле работала незаконно? Временное решение финансовых проблем, пока не найдется что-нибудь постоянное и подходящее.

– Ну хорошо, давайте тогда начнем с азов. – Кайл достал бумагу и карандаш, написал вверху имя Эмми. – Г-р-е-й, через е или э? – уточнил.

– Г-р-е-й, – ответила я. – Кажется.

Я ведь знаю? Я видела где-то, как пишется ее фамилия? Вроде бы так. Я попыталась говорить убедительно:

– Да, точно.

Грифель громко царапал бумагу.

– Дата рождения? Откуда родом?

Как объяснить, что мне это не известно? Я едва не заявила: «День рождения Эмми не с июня по октябрь», ведь иначе она бы мне сказала. Но потом я подумала – может, и не сказала бы. Может, Эмми считала дни рождения банальной бессмыслицей. Может, она отмахнулась от них, как отмахнулась от всего остального, улетев в Африку с пустыми руками.