Детективу Доновану нужны были факты – наподобие тех, которые мы освещаем в газете. Однако нам с Эмми такие вопросы не подходили. Я не знала, откуда она родом, как зовут ее родителей, какая у нее группа крови, где Эмми жила до приезда сюда.

Зато знала: как она звучит, как лжет мужчинам в постели, как спит и бодрствует. Кошмары по ночам, шаги в коридоре, за ними – стук в мою дверь; слова, которые произносит Эмми, когда, по ее мнению, никто не слышит. Я знала, как скрипит ее матрас – беспокойно или наоборот. Знала изгиб ее спины и впадину на животе – там, где раньше была соблазнительная округлость.

Знала, что мать Эмми умерла. И что ей, как и мне, нельзя назад.

– Номер телефона? Мобильный? – Кайл буравил меня взглядом.

– Свой последний телефон она оставила в Бостоне, когда порвала с женихом. Я не знаю.

– Ладно, тогда электронный адрес, странички в социальных сетях?

Я помотала головой.

– Мне ни о чем таком не известно. Компьютера у нее нет. И мобильного, как вы поняли, тоже. Думаю, она не хотела, чтобы ее отыскал бывший.

К тому же Эмми четыре года прожила за океаном, без всяких удобств. Привыкла, наверное, и вовсе не горела желанием документировать в интернете каждое мгновение своей жизни.

Кайл недоверчиво поднял брови.

– Я вот не зарегистрирована в соцсетях, – сообщила я, скрестив руки. – И вы, уверена, тоже.

Для таких, как он, – и как я, – слишком опасно заводить онлайн-страничку. Рискованно выставлять себя на всеобщее обозрение.

– Потому что вы учительница?

– Да. – Самый простой ответ.

– Ладно, а фотографии подруги у вас есть?

Нет. Восемь лет назад, когда мы с Эмми познакомились, мобильные телефоны только завоевывали популярность. Мы тогда снимали одноразовым или пленочным фотоаппаратом – по какому-нибудь важному случаю, – печатали фотографии в специальных магазинчиках, складывали в коробки и теряли при переездах.

Немногочисленные снимки, сделанные уже сейчас, я отправила маме и сестре – словно в свое оправдание. Жалкий способ убедить нас всех: «Видите, как красиво светит луна сквозь ветви деревьев у меня во дворе? Я здесь счастлива». Ничего по-настоящему важного я не посылала.

– Вы давно знакомы?

На этот вопрос можно было ответить либо «восемь лет», либо – если подсчитать все время, которое мы провели вместе – «девять месяцев».

– Мы вместе снимали квартиру после колледжа. Вновь встретились этим летом.

– Подруга взяла с собой кошелек? Машину?

– Эмми водит коричневый универсал, но я не знаю, она ли владелец.

Я знала, что не она. У меня тоже не было транспорта, когда я сюда переехала. Из аэропорта меня забрала Эмми. Первую машину я купила через несколько дней: выбрала базовую комплектацию, без изысков, и все равно пришлось ждать.

Пока шло оформление бумаг, Эмми разрешала мне пользоваться универсалом. В нем стоял легкий запах сигарет, хотя она не курила. Матерчатые сиденья вибрировали от чиханий двигателя. Пластмассовая оплетка руля истерлась. Однако что толку от этих подробностей?

– Номерной знак универсала?

– Не помню.

– Может, у вас где-нибудь хранится регистрационное свидетельство, или страховка, или еще что? В папке.

Я рассмеялась. Чтобы Эмми хранила документы и папки? Чтобы Эмми действовала согласно долгосрочному плану?

– Она такого не признавала.

– Не признавала?

Я осеклась. Не этого ли я боюсь на самом деле? Не потому ли позвонила Кайлу? Эмми больше нет?

– Да.

– Где ее кошелек?

– Не знаю.

– Что она делала, когда вы видели ее последний раз?

Я чуть не рассказала про сов, однако вовремя одумалась.

– Был понедельник, я спешила на работу. Эмми пришла, я ушла.

– Предыдущее место жительства?

– Не знаю. Она жила с женихом в Бостоне.

– Имя жениха?

Я помотала головой. Опасный псих, от которого она сбежала.

– Он работал в финансовой сфере, – сообщила я.

Немного же Эмми мне рассказывала; да я и сама почти не спрашивала.

Кайл постучал карандашным ластиком по столу, обвел взглядом кухню. Те крохи информации, которые я ему предлагала, нужно было еще тщательно проверить. Я понимала, о чем он думает. Зацепиться не за что.

– Сообщите хоть что-то конкретное, Лия, с чего можно начать.

Чем же я могла его порадовать?

– Эмми дважды ездила волонтером от Корпуса мира. В Ботсвану, кажется. После возвращения осела в Вашингтоне, округ Колумбия, – произнесла я. Вот. Вот где жила Эмми; вот где Кайл отыщет ее документальные следы, изучит ее биографию вдоль и поперек. – Эмми работала в неприбыльных общественных организациях, потом они с женихом переехали в Бостон. – Я попыталась вспомнить, что именно она рассказывала в ночь нашей неожиданной встречи в баре; воспоминания терялись в алкогольном тумане. – Отношения у Эмми с женихом разладились, вот тогда-то мы и возобновили общение.