Иван Львович был в расстроенных чувствах. Да, дорогой читатель, хотя то и были времена ярких перемен, когда можно было выехать на сносе, сломе, срубе, искоренении, уничтожении, переустройстве… Но, когда, не сломав памятник Ленину и снеся с горем пополам старое здание городской бани, деньги закончились (много съел личный алчный характер и непомерные запросы Инны Михайловны), народу нужно было предложить кое-что новое, чего не было в идеях главы города, – тогда-то мэр и сдулся. А Трывайло сыпал обещаниями как из рога изобилия, придумывая всё новые и новые.

Иван Львович Голова и его команда засиживались допоздна в прокуренных кабинетах, ломая голову над новыми идеями завлечь электорат в свои сети. Предложения сыпались одно интереснее другого. Директор городской канализации Вонюкин Захар Захарович предложил бесплатную раздачу на приусадебные участки остатков от своего отходного производства. Плакат, предложенный городским королём дерьма, воды и пара, представлял огромную трубу с выливающимися из неё остатками продуктов жизнедеятельности. На трубу одной ногой наступал кандидат Голова, указывая при этом на стоки двумя руками. Текст гласил: «Удобрения на поля – бесплатно, пользы вашей для!» Ниже надпись: «Обещаю помощь сельхозпроизводителям бесплатными удобрениями!»

Мэр посмотрел на предложенный «шедевр» пропагандистского искусства и, молча покивав головой, очень эмоционально покрутил пальцем у виска, чем вызвал недоумение начальника городской канализации.

– Вы же просили, чтобы каждый на своём месте подумал, как найти путь к сердцу избирателя. Вот я… как мог… А вы… того, – и он повторил жест с пальцем у виска.

– Есть более одиозная идея, – с придыханием начал руководитель местной милиции, полковник Пётр Валерьянович Капец.

– Только без обещаний тёплых камер, значит да от, – мэр имел привычку вставлять «значит да от», особенно когда нервничал, – и отдельных туалетов для сидельцев в СИЗО…

– Это не моя компетенция. Я о другом. Я о разрешении ношения оружия…

– Ты, Петя, того? Тоже не думаешь. Не в Техасе, значит да от… У нас и без разрешений дураков хватает… С твоими ковбоями после празднования Дня милиции никак ещё не разберёмся… А ты – оружие для всех… – Мэр безысходно махнул рукой.

В разговор вступил начальник отдела жилищно-коммунального хозяйства Воровских Хорь Нахимович:

– Я извиняюсь, но, по-моему, простому избирателю важны простые жизненные вещи. – Он кряхтел, пыхтел и подкашливал, придавая своему предложению таинственную загадочность и большую значимость.

– Так-так, – заинтересовался Иван Львович, указывая карандашом, зажатым в пухлой ручке, на Воровских. – Говори, Нахимыч… Пока толково.

Нахимыч довольно хмыкнул, посмотрел свысока на предыдущих советчиков и, понизив голос, предложил:

– Нужно пообещать снизить квартирную плату, бороться за минимизацию тарифов на свет и газ… И ещё всякие послабления… от. – Он с видом победившего быка тореадора распрямил покатые плечики и окинул взглядом присутствующих.

– Это имеет место быть, значит да от! – довольно, бросив карандаш на стол, выдал мэр. – Имеет место быть в предвыборной агитации… Недаром, ой, недаром я тебя, Хорь ты эдакий, не дал прокурору засадить… Знал, что когда-нибудь пригодишься. Вот! Учитесь, господа!

– Ему легко говорить, – выдохнул Вонюкин, – он на дефиците сидит… Сейчас свет, газ и вода… это же… ого-го… А у меня что? Дерьмо – оно и в Африке дерьмо…

– Ну, – Иван Львович посмотрел на подчинённых взглядом дрессировщика пуделей, – завтра к утру от каждой структуры должны поступить предвыборные предложения, значит да от… типа вот этих, – и вновь ткнул карандашом в сторону Воровских. Все присутствующие засобирались, зашептались, зазевали и хотели уходить, как вдруг дверь распахнулась, словно от порыва шквалистого ветра. На пороге стояла Инна Михайловна с лицом Валькирии – спасительницы павших воинов – и широко расставленными руками. Все посмотрели на жену мэра с нескрываемым интересом. Она всегда появлялась неожиданно и производила фурор своими выступлениями.

– Ваня! Есть! – Глаза Инны Михайловны расширились, затем сузились и… прикрылись совсем в экстазе удовлетворённости от произведённого на присутствующих эффекта. Все молча ждали продолжения.

– Твоё спасение у меня в руках… – Она бесцеремонно подошла к столу, согнала жестом со стула начальника ЖКХ Хоря Нахимовича, и, усевшись нога на ногу, а рукой подперев поднятый вверх победоносный подбородок, рассказала о новом прорицателе, посланном свыше. При слове «свыше» предводительница местного бомонда указала бриллиантовым перстом вверх. Стоявший рядом, не имевший теперь своего места за столом Воровских внимательно посмотрел на палец, потом на потолок, который потрескался и был похож на одну большую паутину, потом на Ивана Львовича, а потом только на Инну Михайловну. Крякнув, он пожал плечами и ушёл в угол к стоявшему там покосившемуся креслу, куда и уселся, махнув рукой на происходящее.

– Да-да… и не маши на меня, Нахимыч. И вы все не смейтесь. – Она склонилась к мужу и, бросая тайные взгляды опытного конспиратора поочерёдно на всех сидящих за столом, поведала:

– У нас в бывшем торге, которым раньше руководил Эдуард Лазаревич, муж Софьи Никандровны, дочери директора электрозавода от первого брака со второй женой Юрия Петровича, ну… вспомни – такая блондинка с большим носом, маленькой грудью и кривыми ногами… Ну ещё у неё размер обуви сорок второй… платья носила приталенные… при её габаритах. Кошмар! Вспомнил? Неважно… Так вот, там в бывшем гастрономе – супермаркет… Хороший магазинчик, только…