Из разговоров с простыми людьми ему было что почерпнуть. Вот в чем кроется одна из причин постоянной готовности Ленина принять их, беседовать с ними. Вторая причина заключалась в том, что ему было чем поделиться с ними — он мог рассказать им о силах, участвующих в революции, о ее тактике, планах социалистического строительства. Однако самую важную причину нужно искать в его глубокой преданности и искренней, настоящей любви к простым людям. Если к биржевикам и спекулянтам, ко всем паразитам и прислужникам капитала, распоряжающимся принадлежащими народу богатствами, Ленин питал беспредельное отвращение, то к тем, кто производит эти богатства: к рабочим — металлистам, каменщикам и углекопам, к труженикам полей и лесов, он испытывал безграничную привязанность.

Четырнадцать лет назад Ленин был готов принять не только одного этого тамбовского крестьянина. Он с величайшим удовольствием распахнул бы двери своего кабинета перед миллионами русских крестьян. Будь это возможным, он с радостью приветствовал бы у себя рабочих и крестьян всего мира.

Сегодня я посетил Мавзолей Ленина, и мне вдруг подумалось, что здесь как бы продолжается прием. Ленин принимает сейчас гостей Москвы, Советского Союза, посланцев всего мира. Это чем-то очень напоминает то, что происходило четырнадцать лет назад. Правда, теперь этот своеобразный кабинет Ленина более величественный и внушительный; он сделан из темносерого и темно-красного гранита. Да и приемная, где народ ждет своей очереди увидеть Ленина, несравненно обширнее. Теперь это — Красная площадь. Она упирается в зубчатую кремлевскую стену со Спасской башней, на которой куранты играют «Интернационал». У стены в могилах лежат герои революции.

Это величайшая в мире приемная. И число людей, ожидающих своей очереди увидеть Ленина, увеличилось в сотни и тысячи раз. В этом и состоят изменения, которые произошли за четырнадцать лет в приемной Ленина.

Но в одном отношении — самом важном и существенном — все осталось по-прежнему. Ленина хотят видеть те же простые люди. Огромная очередь, которая образуется в часы посещения, состоит главным образом из рабочих и крестьян, тех самых людей, которых любил Ленин, людей, на чью энергию, труд и преданность он возлагал надежды в деле построения социализма. Огромная очередь увеличивается все быстрее. Люди стоят по двое. Ко времени начала допуска в Мавзолей очередь растягивается на полтора километра и больше, извиваясь по четырехугольнику площади.

Правда, бывают случаи, когда кто-нибудь приходит сюда из любопытства или из желания похвастать, что видел Ленина.

Эти люди принадлежат к буржуазным кругам, среди них много иностранцев, которым хочется увидеть человека, чье имя не дает покоя империалистам и реакционерам всего мира. Но их так мало, они совершенно теряются в этой огромной массе народа. За незначительным исключением, всех привело сюда желание отдать своему вождю дань почитания, уважения и любви. Ведь только самые искренние и теплые чувства могут заставить людей выстоять длинную очередь в лютый мороз.

Я иду вдоль очереди, останавливаясь только, чтобы задать вопросы: «Откуда вы? Чем занимаетесь? Зачем приехали в Москву? Когда вы впервые услышали о Ленине?».

Иностранцу да еще говорящему с акцентом, как у меня, неудобно расспрашивать людей об их жизни. Им это может не понравиться, и я их вполне понимаю. Поэтому, прежде чем приняться за расспросы, я сначала сообщаю:

— Я знал Ленина. Разговаривал с ним. Жал его руку.

Это оказывает свое действие. Люди проникаются ко мне уважением и начинают откровенно, не стесняясь, отвечать на мои вопросы.

Вот пятеро мордвин в лаптях. Они с гордостью говорят о том, что у них теперь своя республика и что их староста услышал про Ленина в 1905 году.

Несколько смущен бурят. Ему приходится признаться, что до 1920 года он никогда не слышал о Ленине. Но тут же он оживленно сообщает, что теперь в доме у каждого бурята найдешь портрет Ленина, а прошлой зимой они вырубили из льда большую статую его. В местах, откуда приехал бурят, так холодно, что в Москве для него слишком тепло.

Совсем иначе чувствует себя узбек, который зябко кутается в зеленый шелковый халат, ярким пятном выделяющийся на белом фоне площади. Он жалеет, что Ленина нет в живых и он не может приехать в древнюю Бухару, чтобы увидеть, как их цветущий колхоз покоряет пустыню, отвоевывая все новые земли под сады и огороды.

Колхозный бригадир из-под Владимира, напротив, жалуется, что его колхоз совсем не богатеет. На полях гниет невыкопанный картофель, в скирдах — необмолоченный овес. Однако, добавил он, «если удастся взглянуть на Ленина, то это наверняка придаст мне новые силы, и я с большим успехом буду бороться с трудностями».

Другой колхозник — Михаил Иванович Орлов из Смоленской области. Когда он служил в Красной Армии, то, проходя через кремлевский двор, несколько раз мельком видел Ленина. Это было четырнадцать лет назад, но лишь теперь, приехав в Москву, Орлов смог снова увидеть его. Орлов сражался на всех основных фронтах. Питался порой сырой картошкой. Однажды, когда рядом разорвался снаряд, Орлова засыпало землей. Прямо из окопов он попал в Совет и там продолжал войну против местных бандитов, бюрократов и самогонщиков. Потом организовал колхоз «Новый быт». В нем объединились тридцать пять безземельных до революции семей, у которых теперь 340 десятин первоклассной земли под лен и пастбище для скота. У них 12 лошадей и 57 голов рогатого скота. К страстному и пылкому энтузиазму Орлова добавился богатый хозяйственный опыт. Он знает, как обстоит дело с колхозным строительством в стране. В некоторых плохо организованных колхозах дело не ладится. Но их колхоз хороший, даже передовой. Орлов, пожалуй, не постыдился бы пригласить к себе в колхоз самого Владимира Ильича.

С далеких окраин Советского Союза, со всех концов земли приезжают люди на это свидание с Лениным. Вот американец, бывший моряк. Он побывал во всех портах мира. Позже, уже будучи грузчиком, он принимал активное участие в знаменитой сан-францисской стачке портовых рабочих. Вот студент-коммунист из Берлина. Он проштудировал все сочинения Ленина, переведенные на немецкий язык. Вот китаец — бывший партизан, воевавший в рядах красных отрядов в глухой сибирской тайге.