Но мои ожидания разрушились сразу после интервью с первым долгожителем, которое я провела для этого исследования. И мое замешательство росло по мере того, как я общалась с долгожителями. Так что первое, что я уяснила: у каждого из них свой способ и манера жить так долго, как они живут, что вполне логично».

Таков был ответ геронтолога Нобуёси Хиросе из Центра исследований суперстолетних Университета Кэйо (Япония), когда я, не найдя ничего общего между опрошенными, поделилась с ним моими сомнениями. Этот ученый исследовал более восьмисот человек в возрасте ста лет и пришел к выводу, что у каждого из них свой собственный образ жизни. Существует столько же образов жизни, сколько и самих долгожителей. Некоторые из них организованы и точны как часы, а другие следуют за инстинктами, и спят и едят, когда им хочется; есть те, кто употребляют алкоголь, в то время как другие не пробовали ни капли за всю жизнь.

Тем не менее, изучая многих японцев-долгожителей по всей стране, я нашла множество других общих аспектов, помимо их долголетия: их сознание свободно и они настоящие борцы. Мне показалось, что все они жаждут наслаждаться жизнью, и конечно, для них не имеет никакого значения их возраст.

У меня сложилось впечатление, что все долгожители, с кем я говорила, раскрепощенны и честны. Честны в том смысле, что они следуют за своими желаниями и не врут сами себе. Если они хотят чем-то заниматься, они это делают, и им не важно, что подумают другие.

В Японии иногда представляется сложным делать то, что хочешь: здесь не одобрят, если ты слишком отличаешься от остальных членов общества. Как гласит древняя поговорка: «Торчащий гвоздь забивают». Эта фраза очень хорошо отражает японское общество с его культурой, которая придает огромное значение гармонии человека с окружающими. Есть и хорошая сторона: люди прилагают множество усилий, чтобы не беспокоить других, но есть и сторона негативная: здесь принято не выделяться и действовать, всегда думая о том, что скажут другие. Действительно, существует множество невидимых правил, которые ограничивают поведение японцев. В этом смысле долгожители, с которыми я говорила, гораздо свободнее, чем все остальные, и преисполнены решимости брать на себя ответственность и принимать последствия своих поступков. Я слышала, как многие мои герои говорили: «Я экстравагантный». Таким образом они и сами понимают, что они особенные люди. Эта характеристика японцев-долгожителей относится в большой степени к тому социальному фону, в котором развивалась их длинная жизнь. За это время Япония пережила множество изменений и один из самых сложных периодов в нашей новейшей истории.

Еще чуть более ста лет назад Япония была бедной страной, погруженной в беспорядки.

Прошло не больше полувека после окончания периода феодализма, этапа длиною в шестьсот лет, когда феодалы, абсолютные хозяева земель и жителей этих земель, контролировали маленькие королевства. Эти королевства объединялись в союзы и воевали между собой. Во второй половине XIX века Япония начала открываться остальному миру (после долгого периода национальной изоляции длительностью в двести лет) и наконец вошла в современную эпоху. Эпоху, которая называлась периодом Мейдзи (1868–1912), по имени императора, занимавшего тогда трон.

Самураи, составлявшие военную элиту, тоже адаптировались к новым временам. Эти воины, которые внешне выделялись характерным пучком на затылке и своими огромными мечами и доспехами, сложили оружие и остригли волосы.

Несмотря на непрестанные изменения, все еще немногие одевались в западную одежду, ту, которую сейчас носят все японцы.

Что касается средней продолжительности жизни, тогда она составляла около сорока четырех лет. Такая ситуация складывалась главным образом потому, что японцы все еще не переняли обычай из Запада есть мясо животных и, кроме того, бытовые условия оставляли желать лучшего.

После смерти императора Мейдзи началась эпоха Тайсё (1912–1926), в этот период родились многие главные персонажи этой книги. В то время страна развивалась и модернизировалась. Большинство японцев все еще носили кимоно, национальный японский костюм, немногие ходили в западной одежде: в брюках и юбках. Не существовало высоких технологий, не было даже стиральных машин, пылесосов или холодильников.

Так как процесс модернизации все еще не был закончен, некоторые слои японского общества были привержены идеям древней феодальной системы. Однако другие, более прогрессивные, с помощью пришедших из-за границы веяний придерживались новых ценностей. Среди этих современных ценностей есть одна, которую нужно особенно подчеркнуть: права женщин.

До этого периода и при феодализме у женщин не было никаких прав. Их воспитывали только для того, чтобы они становились «хорошими женами и матерями». Сначала они зависели от своего отца, а затем, как только выходили замуж, – от мужа. И поскольку браки устраивали родители, было совершенно обычным делом выходить замуж, не видя своего будущего супруга до свадьбы.

Но с появлением новых идей и ценностей женщины поднялись, чтобы заявить о своей свободе. Появились «новые женщины», которые работали вне дома, выглядели по-другому, одевались в западной манере и стриглись коротко.

Особенно современных называли модан гару. [3] Они были в меньшинстве, и такие радикальные изменения привели к тому, что многие считали их заблудшими душами.

Таким же образом началась борьба за справедливость и равенство для всех японцев, без различий. Люди сопротивлялись убеждениям господствующих классов. Движения за новые ценности становились все активнее год за годом: их назвали «демократией Тайсё». Одной из первых побед было празднование в 1920 году Дня Труда (всего на 4 десятилетия позже, чем в США).