– Я сказала, что он не умрет, Миркс, – стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, проговорила она. – Он сильно помог нам с вепрем, – говорить «спас нам жизни», ей, по-видимому, не хотелось, – и мы обязаны отплатить тем же. Пусть он и один из них, – при этих словах Клея поморщилась, – но должны ли мы из-за этого брезговать честью?

– Можете изрубить меня на куски, но мечей мы не скрестим, – спокойно ответил Миркс, наконец, повернув к принцессе голову. – Если бы ваше высочество действительно желало моей смерти, то на меня смотрел бы ваш лук, а не меч.

Глеб не слушал. Он чувствовал, что уже ничто не могло остановить разошедшегося начальника королевской стражи, и думать иначе значило бы поселить в сердце напрасную надежду, умирать с которой было бы куда труднее.

Глядеть на нее, только на нее. Пускай она, ее взволнованное лицо, а не безучастный, выполняющий свою работу Миркс, будет последним, что он увидит в своей жизни. Или им суждено было стать его распаленному воображению, вылившемуся в появившуюся впереди сгорбленную фигуру в капюшоне?

Однако его воображение было ни при чем. С трудом передвигаясь, одетый в лохмотья оборванец приблизился к принцессе и, стараясь своим капюшоном заглянуть ей в лицо, протянул вперед дрожащую руку ладонью вверх.

Поначалу не заметившая бродягу Клея с удивлением уставилась на него. Разрешить неурядицу помог быстро соориентировавшийся стражник, с возмущенным возгласом направивший на незнакомца копье. На того это подействовало, и он, еще раз покосившись на прицессу впадиной в капюшоне, заковылял прочь.

Миркс был совсем рядом. Глеб чувствовал тяжелое, зловонное дыхание его коня. Животное недовольно фыркало, словно возмущаясь, что ему приходится принимать участие в убийстве.

Начальник королевской стражи поднял меч, замахиваясь. Глеб невольно зажмурился и приготовился ощутить металл на шее.

Вдруг он услыхал крик. Не свой. Больно тоже не было, да и голова была, судя по всему, на месте. Значит, надрывали глотку не из-за него. Голос был мужской, где-то впереди. В том, что Миркс умеет кричать, Глеб сильно сомневался.

Мальчик осторожно раскрыл левый глаз, боясь попасть в самый неподходящий момент и наткнуться на приближающееся острие меча, затем открыл правый. Он увидел лишь зад развернутого в противоположном направлении коня Миркса. Посмотрел вдаль и сам удивился настолько, что тоже был готов закричать.

В десятке шагов от прицессы и в паре – от стражника стоял тот самый выпрашивавший милостыню оборванец. Капюшон он, наконец, откинул, явив окружающим суровое лицо. Его горбатый нос хищно втягивал воздух, а вперенные в принцессу глаза, казалось, не замечали ничего вокруг. В одной руке он держал лохмотья, обнажив старый, но приличный черный камзол. Его распрямившееся во весь рост и от того ставшее на голову выше жилистое тело мало чем напоминало немощный организм с трудом передвигавшегося бродяги.

Но удивительным было даже не это. В нескольких метрах аккурат над его головой откуда ни возьмись образовалось большое облако красного цвета. Несмотря на то, что почти сразу с его появлением ближайшие свечи были сметены со столбов и незнакомца окружила темнота, облако, подобно огромному светильнику, озарило все вокруг. Оно беспокойно вращалось по кругу, и иногда по нему пробегали отсветы молний. Летающий объект оставался в строго определенных границах, словно кто-то, начертив окружность диаметром в два метра, четко их обозначил. Обычная, если не считать красного цвета, беспокойная туча, какую часто можно наблюдать в дождливый день. Но сейчас была ночь, облако освещало само себя молниями, да и в пестрившем звездами и огромной луной небе не было ни облачка.

Незнакомца, похоже, нисколько не смущало возникновение такого странного природного явления прямо у себя над головой. Напротив, свободная его рука была поднята вверх, точно туда, где находился центр облака.

По его поведению можно было решить, что и это не являлось здесь чем-то из ряда вон выходящим. И Глеб, хотя увиденное никак не вписывалось в его скудные познания по физике, был бы готов поверить в это, если бы не перекошенное от ужаса лицо стражника. Выронив копье, тот обеими руками держался за голову, таким образом, проливая свет на то, кто кричал пару секунд назад.

– Скорее, парень, накинь на принцессу кулон, что ты украл, – вывел его из оцепенения практически ставший родным голос Миркса. – Если у меня не получится, лишь это сможет ее спасти.

На миг Миркс повернул к Глебу голову, и увиденное поразило его даже больше, чем красное облако над бывшим попрошайкой. Всегда невозмутимое и, казалось, давным-давно окаменевшее лицо начальника королевской стражи выражало что-то отличное от ничего. Но что это было? Беспокойство? Волнение? СТРАХ? Разумеется, даже если и последнее, то боялся он не за себя, а за принцессу, но тем не менее, выражение эмоции с его стороны было настолько невероятным, что Глеб даже на миг помедлил с исполнением приказа (или просьбы?) своего несостоявшегося палача.