Острое удовольствие волной прокатилось по телу. Это было невинное лёгкое едва ощутимое касание, но оно на секунду заставило забыть, как дышать.

Вагончик замер на самой высокой точке, а после стремительно полетел вниз. Способность наполнять воздухом лёгкие вернулась, а вместе с ней и способность соображать. И первой мыслью, пришедшей в голову, было: что произошло? До сих пор только одна девушка могла вызывать в Альвиане такие эмоции. Заставлять гореть от одного прикосновения… Сьюзи… Сердце болезненно сжалось. Неожиданно пришло осознание: Альвиан начал забывать свою любимую…

Настя вышла из вагончика и, оказавшись в окружении принцев, вздохнула с облегчением. Да, именно обрадовалась их навязчивому вниманию. Лучше так, чем те странные ощущения, которые испытала только что. Альвиан просто поправил прядь волос. Что особенного? До этого он уже допускал гораздо больше вольностей и ничего. А тут она вдруг оказалась во власти трепетных чувств, идентифицировать которые не получалось. Может, дело в том, как он это сделал? Такое ощущение, что волновался. Его пальцы подрагивали. Или ей только показалось? Нет, скорее, на неё подействовала романтика аттракциона: скорость, ветер, небо, полёт. Но на всякий случай, надо больше не кататься с Альвианом в одной кабинке. Вон сколько ещё желающих разделить с ней вагончик очередного аттракциона.

Так Настёна и поступила. Для совместного любования красотами парка с высоты колеса обзора она выбрала добродушного Филю. На карусели, скользящей по водной глади пруда, прокатилась с Бугаилем. А с Эсхепиадом проехалась на механическом драконе, который издавал ужасный лязг. Расчёт был на то, что скрежет заглушит поэтические рулады. Так оно и вышло. Грегор куда-то подевался, поэтому выбирать аттракцион, впечатления от которого хотелось бы разделить с ним, не пришлось.

Когда общество принцев утомило вконец, Настя решила отыскать своего юного рыцаря. Вот с ним бы она с удовольствием прокатилась на любой карусели. Нашла Кириана в тире. В качестве оружия там использовались лук и стрелы, а мишенями служили движущиеся кубы, из материала похожего на матовое стекло. Если стрелявшему удавалось попасть в цель, она рассыпалась в мелкий песок. А то, что было внутри, становилось призом меткому стрелку.

— Кириан хочет попасть во-о-он в тот кубик, — Клария указала на самый крохотный. — Там, наверно, спрятана какая-нибудь драгоценная-предрагоценная драгоценность. Ведь так всегда. Самый лучший приз там, куда ни в жизни не попадёшь.

Точно подмечено.

— Я попаду, — упрямо произнёс паренёк, продолжая метиться.

— Он хочет подарить то, что будет в этом кубе, тебе, — заговорщицки шепнула Клария.

У Насти аж сердце сжалось, до того тронуло благородство юного рыцаря, желающего сделать приятное, и бескорыстие его сестры, ни грамма не сожалевшей, что брат старается ради другой.

Анастасия села на одно из мест, предназначенных для зрителей, рядом с Кларией. И они дружно начали болеть за Кириана. Упорству паренька позавидовал бы взрослый. Он всё стрелял и промахивался. Стрелял и промахивался. Брал новую порцию снарядов и снова стрелял.

В какой-то момент Кларии всё же надоело сидеть без дела. Она подскочила к брату:

— Риа, не отчаивайся. В следующий раз обязательно попадёшь. А сегодня пойдём лучше покатаемся на горках. На ту, самую-самую страшную, — малышка даже глаза округлила, чтобы понятней было, какую имеет в виду.

— Я попаду, — ответил брат с досадой. — Уже давно бы попал, если б голова не болела.

Насте не понравился ответ. Она, конечно, заметила, что Кириан выглядит уставшим, но полагала: его вымотал марафон стрельбы, который сам себе устроил. Анастасия подошла к пареньку и дотронулась рукой до лба.

— Похоже, температура, — забеспокоилась она.

Хоть и не с первого раза, но удалось уговорить Кириана, вернуться к себе. Они с Кларией пошли его проводить. По дороге Настя распорядилась пригласить к мальчику доктора.

Королю не спалось. Несмотря на поздний час, он сидел за столом и изучал документы — отчёты охраны и сыщиков за последние несколько дней. Скрупулёзно анализировал любую незначительную деталь. Ему казалось: он что-то упускает. Может, у Грифида паранойя, но ему не понравилось сегодняшнее недомогание Кириана. Сын всегда отличался крепким здоровьем. Как-то подозрительно прозвучал диагноз «переутомление», поставленный девятилетнему неугомонному непоседе.

Флор успокоил, что никакой опасности для здоровья нет. Дал настойку гречишной травы, и Кириан быстро заснул. Доктор пообещал, что завтра юный принц и не вспомнит о недомогании. Но королю было неспокойно. Не покидало ощущение, что где-то близко затаилась угроза. Чутьё подсказывало — есть человек, который готовит крупную подставу. И этот человек совсем рядом. Это тот, кого король знает, но на кого даже подумать не может.

Чтобы вычислить негодяя, нужно понять его цели. А цели пока очень размыты. Почему-то под ударом оказались дети Грифида: Анастасия и Кириан. Или Кириана король рано записал в объект интереса подлеца? Возможно, головная боль — это просто головная боль. Но вот на Настю точно открыта охота. Последнее попадание в необитаемый мир подстроено, возможно, с целью запереть её там навсегда. Но кем?