— Кто это? — с ужасом воззрилась я на Ивана.

Он посмотрел на меня, как на убогую, вздохнул, как столетний старик, и опустился рядом.

— Я же тебе уже говорил, что находишься не в обычном лесу, а в волшебном, — начал объяснять он, как нерадивой ученице. — Неужели ты и вправду думаешь, что мы тут одни? Лес полон духов, дорогуша. Каждый из них за чем-нибудь следит. Цветич — за цветами, Плодич — за плодами, Пущевик — самый главный в лесной пуще, Моховик — во мхах… В общем, тут их видимо-невидимо, только человеческий глаз их не в состоянии разглядеть. А передразнивает тебя сейчас Лука. Любит он так пошутить…

Иван замолчал и как-то даже ссутулился, словно вековая усталость давила ему на плечи. Мне даже жалко стало его в какой-то момент, пока не вспомнила о его ночном обличье.

— А люди тут бывают? — решила сменить я тему, чтобы не поддаваться злости, которая уже снова готовилась вспыхнуть во мне.

— Они и сейчас есть, только нас видеть не могут. Вон, грибник, припозднился он что-то…

Я проследила за его взглядом, но не увидела ровным счетом ничего.

— Никого не вижу.

Иван провел перед моими глазами рукой, и я отчетливо разглядела дядьку в нескольких шагах от нас. В данный момент он как раз срезал гриб и складывал его в рюкзак.

— Он нас не видит?

— Сколько можно повторять — это лес…

— Да помню я, что он волшебный, — перебила я. — Просто, согласись, все это странно.

— Для тебя, потому что не веришь в сказку. Тебе в детстве читали сказки?

Он сидел так близко и смотрел так пристально на меня, что по коже забегали мурашки. Было что-то в его глазах, что не поддавалось определению. Но, по-моему, с момента нашего знакомства он еще ни разу так на меня не смотрел.

— На сегодня экскурсия закончена, — моргнул он, и дядька снова исчез. — Пойдем домой.

Иван встал и подал мне руку. Какое-то время продолжал удерживать ее, мне даже показалось, что он сейчас меня поцелует. А хотела ли я этого? Скорее нет, чем да. Реакция моего тела на него меня пугала. Я отказывалась возбуждаться от одного его такого взгляда, а кажется, именно это сейчас и испытывала. Лишь разглядев его кривую усмешку и поняв, что он снова прочитал мои мысли, я вырвала руку и пошла вперед.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Оставив меня возле шалаша, Иван удалился в свое дерево. Я же съела остатки грибов, выпила травяного чаю с подсохшей немного земляникой и почти счастливая завалилась спать. Да и постель у меня теперь имелась почти царская, учитывая реалии.

Ее я соорудила из соломы, а сверху застелила куском плотной материи, выпрошенной у Ивана.

Такой же кусок мне служил одеялом. В общем, жаловаться грех.

Одна вещь огорчала меня сильнее всего — невозможность принять душ. Назавтра я решила первым делом поинтересоваться у Ивана именно этим. Где-то же он моется? Или ему колдовство помогает оставаться чистым?

На следующее утро, отлично выспавшись, я, потягиваясь, вышла на кухню и в первый момент не поверила своим глазам. На большом овальном блюде красовалась рыба с золотистой корочкой, источающая дивный аромат, и запеченный картофель. Рядом, в корзине румянились булочки, так и маня вгрызться в них зубами. Ай да, Иван, ай да молодец. Да ты, оказывается, только с виду суровый, а вон какую заботу решил проявить. Поймала себя на том, что стою и улыбаюсь, а сердце бьется так быстро-быстро, словно и не завтракать мне предлагают.

А я-то все утро размышляла, оттягивая момент вставания. Оценивала собственные достижения, ну или почти собственные. Думала, одежда у меня теперь есть и довольно приличная. Спать тоже вроде удобно, даже более чем… И на этом все. Из запасов провизии у меня осталась горстка сушеной земляники и много травы для чая. Долго я так не протяну. Всю голову сломала на тему, что еще из еды можно раздобыть в лесу. В итоге пришла к тем же грибам, надеясь, что во второй раз не ошибусь и не наберу горчаков. Урок неплохой преподал мне Иван, и, кажется, я запомнила его на всю жизнь. Но от одной мысли о грибах меня начинало подташнивать. Если так и дальше пойдет, то совсем скоро я их возненавижу.

Мысленно поблагодарив Ивана, я набросилась на еду и поняла, что ничего вкуснее в жизни не ела.

Вторым пунктом программы был поиски «душа». С этим вопросом я и направилась к дереву лешего, очень надеясь, что он уже не спит, и стараясь не думать, чем он занимался ночью.

До жилища Ивана я не дошла, встретив последнего по пути. От его вида у меня чуть ноги не подкосились. Я смотрела во все глаза на потрясающего мужчину и снова проклинала собственную реакцию на него. Ну зачем он сегодня оделся, как обычный городской парень — в джинсы с декоративными заплатами и легкую рубашку с коротким рукавом, сквозь которую просвечивала его загорелая кожа с бугрящимися на ней мышцами? Да встреть я такого парня в городе, моментально бы потеряла голову. Но я же знаю, кто он на самом деле. Леший лесной, самая настоящая нечисть.

И, возможно, я бы не поверила в это ни за что, ни получи несколько тому подтверждений. Как мне теперь-то бороться со своей реакцией? И самое главное, как спрятать от него противные мысли, что так и лезут в голову.

Погруженная в невеселые мысли, не имея сил оторвать от него взгляда и чуть не плача от расстройства, я приблизилась к тому, кого еще пару минут назад хотела благодарить за завтрак, а теперь готова была не видеть совсем.

Так мы и стояли какое-то время друг возле друга. Я, потупив взор, словно девица на выданье, а он, рассматривая меня и тоже не торопясь заговорить. Игра в молчанку надоела ему первому.