Вот теперь вампир прямо-таки удивился, но быстро вернул каменное выражение на место.

— Зачем? Это же рыбы.

Вздёрнула бровь, как бы спрашивая: «И что?». Ледышка махнул рукой, сдавшись. Радостно потёрла ладони и зажмурилась с улыбкой, как если бы передо мной была коробка с котятами.

— Интересно, среди них случайно нет золотой, которая желания исполняет? — вслух поинтересовалась я, смело проводя по гладкой, чуть скользкой спине оголодавшего «карпа».

— К счастью нет. Даже представлять не хочу, что бы вы загадали, — отозвался министр. Я не видела их, так как сидела спиной, но чувствовала, что все взгляды устремлены на меня.

— Любви вам, радости и детишек полный дом, — коварно улыбнулась, продолжая гладить непугливых, раскормленных рыб.

— Вот об этом я и говорю, — кивнул вампир, а я хохотнула.

— Неужели никогда не хотелось?

— Зачем? — искренне не понял он.

— Ну, сын зачем-то вам нужен, не только чтобы воспитывать? — парировала я, пытаясь вывести вампира… на чистую воду. Ну или просто вывести, если повезёт. Но что-то мне подсказывает, что его многовековому спокойствию ничего не грозит.

— Вы не совершали ошибок по молодости? — иронично поинтересовался Ледышка, вот так — при живом отпрыске. Впрочем, Даэр не сильно огорчился, только хмыкнул. — Вампиры по своей сути… антисоциальны. Вы заключаете союзы, чтобы выжить, для нас это прямой путь в могилу…

«Для многих из нас — тоже…», — заметил внутренний голос, но я благоразумно промолчала.

— Дети у нас не рождаются, вампиров женского пола фактически нет. Знаете почему?

— Конечно, знаю! Я просто так уши развесила. Я вообще спец по бледнолицым, хех! — фыркнула в ответ, хотя вопрос, скорее, был риторическим.

— Потому что женские особи слабые, глупые, эмоционально не стабильны и чувствительны. Те немногие, которые выживают после "обращения", вскоре погибают или сходят с ума…

— Как всё запущено, — прокомментировала я и поднялась, отряхнула руки и направилась к столу. — Спасибо за информацию, — улыбнулась и села, тут же притянув к себе забавную вкуснятину. Подозреваю, это рыба. Надеюсь, не из этого пруда. Очень символично. — Вам пафос жить не мешает?

— А каком пафосе идёт речь? — устало спросил Ледышка. О, кажется, я его утомила, или он просто не привык долго разговаривать с едой. Я его прекрасно понимаю: я бы тоже смущалась, подолгу разводя демагогию с батоном. — Я констатирую факт. Таково устройство нашего мира, Лисавета, нравится вам или нет. Как это у вас говорят: в чужой монастырь со своим уставом? Так вот представьте, я оказываюсь у вас дома…

— Боги упаси! — воскликнула, чуть не опрокинув бокал. — Папочка вас пристрелит из двустволки, если после этого вы сможете собрать лицо по кускам, я буду в шоке…

— Вы просто слишком зациклены на себе, чтобы видеть картину целиком и здраво её воспринимать. Спасибо за обед и приятную беседу, всего доброго, — вампир вежливо откланялся, оставив меня в недоумении.

— Довольна? — прошипела Лиза и тоже ушла.

— Ты можешь сколько угодно сопротивляться, кривляться и говорить, что тебе вздумается, но ровно до того момента, пока лиэр это позволяет. Запомни, — Даэр даже улыбнулся и отсалютовал мне бокалом. М-да…

Я отправилась бродить по замку, прокручивая в голове нашу беседу, вспоминая слова Ледышки. Безусловно, он прав — я не дура, чтобы это отрицать. Вампир ошибается только в том, что я не вижу картину целиком. Всё я вижу, только воспринимать не хочу, потому что это не мой мир и роль, мне отведённая здесь, меня не устраивает.

Конечно, для министра всё естественно: люди — это еда, с едой не церемонятся, за еду не переживают, с едой не ведут конструктивные беседы. А он даже снисходит до беседы со мной, сомневаюсь, что с Лизой он так же «мурлычет».

То, что мне кажется дикостью, для них — норма жизни. Видимый пафос — лишь стезя, высокомерие — залог успеха. У вампиров нет женщин, нет любви, нет семей — и им прекрасно. Ледышка прав: я в чужом монастыре, но как бы то ни было, не собираюсь становиться закуской.

«Откуда эти звуки?» — проснулся внутренний голос, заставив меня остановиться. И правда, шум какой-то. Внимательно осмотрела коридор, но ничего не обнаружила. Может, это из вентиляции?

Осторожно легла на пол, затаив дыхание, и прислонила ухо к решётке. Чувствую себя девушкой Джеймса Бонда.

— … но вы сами дали распоряжение не мешать ей и даже содействовать, — раздался едва различимый голос повара. Точно его: эти рычащие нотки я ни с чьими не спутаю.

— Содействовать, а не подвергать жизнь опасности. Хорошо, у Графа есть мозг. Игры с аскверу ничем хорошим не заканчиваются, — шелестел ледяной голос, от которого сразу же тело покрылось мурашками. Хотела сглотнуть, но вовремя остановилась: у этого вампира слишком хороший слух и нюх.

— Почему нельзя запереть лот в комнате? — подал голос кто-то ещё.