Но при выработке определения международного терроризма существует такая точно проблема, как и в проблеме просто терроризма, причем имеющая те же корни. И в научной литературе, и в системе международного права, и в системах национального законодательства отдельных государств существует большое количество часто существенно различающихся между собой определений международного терроризма.

Например, Е. Г. Ляхов в качестве международного терроризма определяет совершение таких актов, которые «направлены против лиц или собственности и которые по своему характеру имеют цель вызвать страх у государственных деятелей, групп лиц или населения в целом… Акт международного терроризма совершается индивидом или группой индивидов, действующими самостоятельно или согласно инструкциям государства, и объективно направлен против определенных общечеловеческих ценностей, охраняемых не только национальным, но и международным правом». Особенностью международного терроризма, по мнению Е. Г. Ляхова, является то, что наиболее опасные акты организуются или поощряются государством, действующим, однако, через отдельное лицо или организацию, в официальные условия с ним не поставленные. В. В. Лунеев рассматривает международный терроризм «как убийства представителей иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений» [83] .

В свою очередь В. И. Василенко, обобщая идеи большого количества авторов и источников и вырабатывая единую терминологию относительно международного терроризма, предлагает следующее определение: «Международное преступление, подрывающее основы международных отношений, угрожающее миру и мирному сосуществованию народов и государств, заключающееся в организации и осуществлении террористических актов любого рода против граждан (жителей) и имущества страны (государства) ради устрашения ее населения, отдельных социальных групп или государственной власти, получения каких-либо выгод или преимуществ, принятия требуемых решений, устрашения неугодных государственных, политических, общественных, религиозных деятелей, деятелей культуры, причинения ущерба, а также ради мести» [84] .

Нетрудно, однако, убедиться, что существующие определения международного терроризма достаточно разноречивы. Рядом авторов выработаны формулировки, относящие международный терроризм к категории международных преступлений, определяющие его субъект, объект и некоторые признаки (государство, международные отношения и международный правопорядок, суверенитет государств, политические и государственные деятели, дипломаты и т. д.). Большинство исследователей отмечают политический характер акций международного терроризма, их опасность для мира и межгосударственных отношений. Однако некоторые относят к нему и акции общеуголовного характера [85] .

При этом довольно распространено мнение о том, что понятие о политической сущности террора и терроризма, должно быть отделено от уголовно-правового определения этих терминов. Например, Л. А. Моджорян делает вывод о том, что «от терроризма как государственного преступления следует отличать терроризм как преступление международного характера, затрагивающее интересы двух и более государств или нарушающее международный правопорядок» [86] .

Согласно другому мнению, террористический акт можно квалифицировать как преступление международного характера, когда: 1) террорист и лица, страдающие от террористического акта, являются гражданами одного к того же государства или разных государств, но преступление совершено за пределами этих государств; 2) террористический акт направлен против лиц, пользующихся международной защитой; 3) подготовка к террористическому акту ведется в одном государстве, а осуществляется в другом; 4) совершив террористический акт в одном государстве, террорист укрывается в другом, и встает вопрос о его выдаче» [87] .

Следует признать подход разделения политической сущности и уголовно-правовых определений терроризма неверным, так как любое правовое определение деяния в качестве преступления базируется на тех оценках, которые этому деянию дает общество, его система ценностей и различные неформальные нормы, бытующие в нем, что фиксирует действующая правовая система. В условиях мировой интеграции разделение международного и национального определений международного терроризма лишь еще в большей степени отдалит перспективы какой-либо унификации терминов терроризма и террора, а также создаст соблазн выделения исключений, которые позволяли бы отводить от ответственности некоторых террористов.

Специальный комитет ООН по международному терроризму в 1973 г. представлял свои доклады по результатам работы сессий в 1973, 1977 и 1979 годах. Основным выводом, сделанным по результатам данной работы, необходимо считать то, что выработано было понимание того, что основная проблема единых международных подходов к пониманию и борьбе с террором и терроризмом состоит в невозможности определения понятия «политическое преступление» [88] , обусловленное тенденцией к разделению террористических преступлений на уголовные и политические. Как результат – решение суда в отношении преступления, расцененного как политическое, может не привести к наказанию преступника. Более того, во многих странах политические заключенные имеют право на особый статус правонарушителя и, в частности, право на предоставление политического убежища.

Относительно же невозможности выработать единое международное определение терроризма, необходимо признать справедливой позицию сторонников единого мирового подхода к терроризму и борьбе с ним, согласно которой определения терроризма и международно-правовые механизмы борьбы с ним могут и должны быть общеприемлемыми, поскольку базируются на основополагающих ценностях, исповедуемых международным сообществом, таких как равноправие, суверенитет, право народов на самоопределение и независимость. Таким образом, подобное разделение является политически конъюнктурным и необоснованным.

К указанным коллизиям в употреблении терминов «террор» и «терроризм» добавляется неурегулированность употребления и термина «экстремизм». Например, международная Шанхайская Конвенция «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом», принятая в июне 2001 г., определяет терроризм, как «деяние, направленное на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, а также нанести значительный ущерб какому-либо материальному объекту, равно как организация, планирование такого деяния, пособничество его совершению, подстрекательство к нему, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население, нарушить общественную безопасность или заставить органы власти либо международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон». Данное определение может поглощать как террор, так и терроризм. Однако авторы этой же Конвенции решили дать определение и термину «экстремизм» [89] .