В их трактовке «экстремизм» охватывает деяния, направленные «на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон». В данном подходе чрезвычайно трудно провести реальную границу между терроризмом, экстремизмом, и террором, как самостоятельными дефинициями, а не словами-синонимами. С учетом того, что данная конвенция ратифицирована в России [90] , этот вопрос имеет прикладное значение, так как проблемы в таком разграничении потенциально ведут к путанице в применении Закона.

В национальных законодательствах и официальных документах различных стран предприняты попытки дать определения терроризму, которые по форме не всегда соответствуют национальным подходам России, однако по содержанию, все же, сводятся к применению насилия, направленного на дестабилизацию и достижение с помощью этого различных целей. Например, в докладе межведомственной комиссии по борьбе с терроризмом, созданной в США в 1985 г., говорится: «Терроризм – это противоправное использование или угроза использования насилия против лиц или объектов для достижения политических или социальных целей. Обычно он направлен на запугивание или принуждение правительств, групп или отдельных лиц для изменения их политики или действий». В Декларации Организации американских государств 1996 г. терроризм определен как «серьезная форма организованного и систематического насилия, которое имеет своей целью посеять хаос и страх среди населения, приводит к смерти людей и разрушениям и является видом преступной деятельности, заслуживающим осуждения» [91] . Закон «О борьбе с терроризмом» ФРГ определяет, что к террористическим актам относятся действия, преследующие цели: а) нанесения ущерба целостности, а также внешней или внутренней безопасности; б) устранения, прекращения действия или подрыва конституционных основ; с) нанесения ущерба безопасности размещенным на территории ФРГ войскам иностранных государств-участников НАТО [92] .

Проблема выработки единого понятия террора и терроризма обусловлена не только конъюнктурными политическими интересами отдельных государств и международных организаций, но и тем, что даже на уровне общественного восприятия данных феноменов не существует единого подхода. Например, по данным Центра социологического анализа и прогноза, который провел специальный опрос среди москвичей вскоре после терактов 11 сентября в США, 47 % москвичей считали, что терроризм – это террористические акты; 38 % – «преступление», «варварство», «насилие» и т. п. (есть оценка, но нет характеристики); 12 % затруднились с ответом или не захотели говорить на данную тему; 2 %– «не знают». Только 1 % опрошенных попытался определить его как чьи-то действия, направленные на достижение определенной цели [93] .

Но даже перечисленные проблемы в терминологических поисках террора и терроризма и выработке их единообразных определений, далеко не исчерпываются перечисленным. Например, как справедливо замечал С. У. Дикаев в исследовании «Террор, терроризм и преступления террористического характера», «если терроризм и террористические акты – это всегда преступления (и по национальному, и по международному законодательству), то террор до сих пор не нашел своего определения и, соответственно, отражения ни в национальном, ни в международном законодательстве (за исключением документов, в которых террор и терроризм используются, как взаимозаменяемые термины. – А. П.). Выходит, если смотреть на проблему с юридической точки зрения, то такого рода преступной деятельности как бы и не существует, поскольку законодатель на ее счет пока не распорядился» [94] .

Действительно, теоретически террор со стороны государства может быть оформлен законодательно, и в таком случае формально не будет квалифицироваться, как преступление, но для этого, как уже указывалось, необходимо однозначно определиться, как он соотносится с терроризмом.

Что касается проблемы типологии и проявлений терроризма, то останавливаться на этом подробно нет смысла, так как практически каждый исследователь этих явлений считает своим долгом дать свою классификацию, что приводит к результатам, схожим с попытками выработки определений этих явлений. Таких классификаций множество, и каждая из них имеет свое обоснование. В качестве просто демонстрации разнообразия классификаций и проявлений, приведу следующие примеры:

– 1934 г., конференция по унификации международного права в Мадриде. Рассматриваются два вида терроризма – политический и социальный;

– 1970 г., Международная конференция по правам человека также рассматривает два вида – акты терроризма в политических и идеологических целях;

– П. Уилкинсон – рассматривает уже 3 вида: революционный, субреволюционный и репрессивный;

– Д. Белл – опять 3 вида: эндемичный (при вырождении государства до уровня варварства), санкционированный и добровольческий;

– И. Фетчер и Х. Мюмклер – опять три: терроризм угнетенных этнических меньшинств, освободительных движений и индивидов, и групп, исходящих из политических мотивов и стремящихся изменить политический и социальный порядок;

– Г. Дэникер – тоже три: внутренний, транснациональный и международный;

– Л. Диспо – уже 4 вида; государства против левых, государства против правых, правой оппозиции и левой оппозиции;

– Н. В. Жданов еще в 1975 значительно расширяет виды террористических актов. По субъекту он выделяет: совершенные лицами, состоящими на государственной службе и специально для этого подготовленными (государственный терроризм), совершенные индивидами или организациями. По объекту: теракты против безопасности государства, в отношении собственности или отдельных физических, или юридических лиц;

– Е. Г. Ляхов и Л. А. Мождорян выделяют два вида: международный и национальный;

– Т. С. Бояр-Сазонович выделяет государственный терроризм, организованный, стихийный;

– но уже В. Замковский и М. Ильчиков предлагают такую типологию терроризма: революционный и контрреволюционный, субверсивный и репрессивный, физический и духовный, селективный и слепой, провокационный, превентивный, военный, криминальный;

– не менее детальный, но иной подход предлагают Б. И. Кофман и его соавторы по книге «Терроризм: история и современность»: по масштабу: глобальный, международный межгосударственный, государственный, групповой, индивидуальный; по объектам: идеологический, политический, социальный, религиозный, этнический. Кроме того ими выделяются: терроризм для достижения социально-политических, государственно-этнических или государственно-конфессиональных целей; как рычаг управления конфликтами; как средство деморализации, морально нравственного разложения; как средство духовной, экономической и военно-политической экспансии; как средство снятия этнического или социального напряженности в стране; как средство консолидации и мобилизации народа; как средство криминального обогащения; как средства шантажа госорганов; как акт личного отчаяния или самоутверждения. А также: политический, экономический, вооруженный, социально-бытовой, информационно-психологический [95] . Данный перечень можно продолжать. Он приведен здесь лишь для того, чтобы продемонстрировать разнообразие классификации.