– Дай взглянуть, — попросила Элли и потянула листок у меня из рук. — О! Второй этаж, голубые покои. Джемма, мы опять будем жить вместе!

– Вот и хорошо, девочки, — обрадовался отец. — Тебе не будет здесь одиноко, дорогая. Ну, обустраивайся, а мне пора. Напишешь нам, хорошо? Я узнал: можно отправить три письма домой. Кристаллы связи запрещены, разрешили только написать по одному письму после каждого испытания.

Мне стало грустно расставаться так скоро, но ничего поделать я не могла. Отцу действительно надо возвращаться домой, чтобы успеть до ночи и не тратиться на гостиницу. Ни на новомодные скоростные средства передвижения, ни на личные кристаллы связи у моей семьи попросту не хваталo денег. А мне повезло, что я повстречала здесь Элли. В конце концов, папа прав: одиноко мне теперь не будет.

Обняв на прощание отца и передав приветы маме и сестренкам, я вернулась к ожидавшей меня Элли. За ее спиной почтительно застыла миловидная молодая женщина в форменном сером платье с кипенно-белыми манжетами и воротничком. устые русые волосы стянуты в тугой узел, на лице выражение услужливой приветливости. орничная. Словно в ответ на мои мыcли, женщина низко присела:

– Добрый день, лейни. Мое имя нна, меня определили в услужение вам и лейни Элли ал Теннес. Будьте любезны следовать за мной, я покажу вам

ваши покои.

Да, такой роскоши, как горничная, пусть и одна на двоих, в пансионе не водилось, так что жизнь в королевской резиденции, определенно, oтличается от годов учебы в лучшую сторону.

– Вот здесь столовая, — пояснила Анна, указав на двеpи, мимо которых мы как раз проходили. — Обед подают ровно в пoлдень.

– На карточках есть расписание, — шепнула мне Элли.

Я бросила взгляд на листок, врученный мне отцом, и едва не споткнулась. Действительно, сразу же за моим именем следовала строка с надписью «второй этаж, голубые покои», потом указаны часы завтрака, обеда, чаепития и ужина, а ещё ниже…

– Завтра в десять утра, — убитым голосом прочитала я. — Первое испытание. Так скоро?

– А куда тянуть? — насмешливо фыркнула Элли. — Мне тоже назначили на десять. Видела, сколько девиц собралось в холле? И это ещё не все претендентки. Чем быстрее отсеется хотя бы треть, тем дешевле этот турнир обойдется короне.

Я подавленно молчала. Что будет, если меня отправят домой? Конечно, в пансионе я получала в основном хорошие отметки, а пожилая лейни Инесcа, наш куратор, даже прочила мне большое будущее и блестящую карьеру, если я захочу посвятить себя науке. Но женщина-ученый — это так эпатажо! Хотя в

Университет вот уже десять лет как набирали и девушек, нo в обществе до сих пор смотрели на студенток с подозрением. А уж о том, чтобы жениться на обучающейся вместе с молодыми людьми особе, для юношей из хороших семей даже речи не заходило. Так что ни о каком дальнейшем образовании я и не мечтала, но похвала преподавательницы грела душу. И вот теперь мне в голову впервые закралась мысль: а так ли велики мои знания и умения, как мне думалось? Вдруг я опозорюсь перед жюри?

нна поднялась по широкой лестнице на второй этаж, прошла

по коридору и распахнула перед нами двери:

– Прошу вас, лейни. Ваши вещи уже разложены. Если я понадоблюсь — позвoните в колокольчик.

Она дотронулась до нагрудного кармана, и я сообразила, что там лежит специальная пластина из тонкого металла. При звонке колокольчика она нагревается и вибрирует, и горничная понимает, что ее вызывает хозяйка. Простенькая бытовая магия, зато весьма удобная для обитателей огромных особняков.

– Благодарю вас, Анна, можете быть свободны.

И

я следом за Элли вошла в комнату.

Первое, что бросилось мне в глаза ещё с порога — портрeт его королевского величества Карла Третьего. Надо понимать, повешен не без умысла: напоминать конкурсанткам о цели, приведшей их в особняк.

– Элли?

– Да, Джемма?

– ты видела его величество? В смысле, не на портрете?

– Да, его величество — друг Алана, — охотно похвасталась подруга.

– И какой он? Сильно отличается от нарисованного? Художник не слишком ему польстил?

С портрета на меня взирал светловолосый кареглазый красавец. ще в бытность его величества наследником престола карточки с его изображением — я точно знала — хранились под подушкой у каждой второй воспитанницы пансиона. Остальные девицы держали изображеие тогда ещё его высочества среди учебников. Стыдно сказать, но ни меня, ни Элли не миновала влюбленность в красавца-принца. К счастью, продлилась она едолго: полгода у меня и десять месяцев у Элли.

– Польстил? Да что ты, Джемма! В жизни его величество ещё лучше! — с придыханием ответила подруга.