Шрифт:
Тим, коротко выругавшись про себя и отбросив недокуренную сигарету в сторону, бросился вперёд, завернул за угол и…
Почувствовав спинным мозгом какое-то мимолётное движение над головой, он резко отпрянул в сторону. Бейсбольная бита, задев вскользь правое плечо, с хищным свистом рассекла воздух.
Отточенный пирует, удар, пирует, выставленный блок, удар, ещё один. Бойкий перестук — это бита, выпавшая из ослабевших рук нападавшего, покатилась по мостовой…
Их было трое — в неприметных весенних одеждах и с чёрными масками на лицах. Тот, что выронил биту, неподвижно лежал на тротуаре, безвольно раскинув-разбросав руки и ноги в стороны. А двое других, тоже уже получивших по увесистому удару, выжидательно застыли в сторонке. Один, неловко смахнув рукавом замшевой куртки кровавую юшку с подбородка, грязно и длинно выругался. А второй, нерешительно кашлянув, вытащил из кармана брюк какой-то небольшой продолговатый предмет.
— Щёлк! — угрожающе выскакивая из ручки, звонко оповестило светлое лезвие выкидного ножа, мол: — «Порежу, попишу и всё такое прочее…».
Тим, оскалив зубы, рыкнул — совсем и негромко, но с чувством, толком и расстановкой. Что называется, от всей брутальной Души.
— Цок-цок-цок, — пропели, встречаясь с мостовой, каблуки убегавших. — Цок-цок-цок…
— Деятели хреновы, — насмешливо пробормотал Тим. — Охреневшие в неумелой атаке.
Он, не теряя времени, подхватил под мышки незадачливого обладателя бейсбольной биты, аккуратно прислонил безвольное тело спиной к кирпичной стене дома, одним резким движением сорвал с лица нападавшего чёрную магазинную маску и, довольно вздохнув, прокомментировал:
— Утренний таксист, как, впрочем, и следовало ожидать…
Последовала серия звонких пощёчин, таксист послушно приоткрыл глаза, испуганно дёрнулся и монотонно забормотал:
— Брут, извини. Чёрт попутал. Я всё тебе расскажу. Всё-всё-всё. Чёрт, понимаешь, попутал…
— Конечно, сука грязная и продажная, расскажешь, — скорчив мрачно-брутальную гримасу, заверил — ледяным голосом — Тим. — А если попытаешься что-либо утаить, то с тобой, бродяга, будет следующее…
И он минуты две с половиной, пристально вглядываясь допрашиваемому в глаза, монотонно перечислял бесконечные муки и дикие ужасы, грозящие потенциальному лжецу.
Вообще-то, Тим даже и до половины перечня не дошёл, но, почувствовав неладное, вынужден был остановиться.
С таксистом, явно, что-то произошло: глаза сделались пустыми и блёклыми, пышные усы обвисли и словно бы поредели, по щекам мимолётно пробежала череда нервных судорог, а на тонких губах активно запузырилась светло-розовая пена.
— Оу-у-у, — неумело выплёвывая изо рта клочки пены, заблажил допрашиваемый. — Не могу больше. А-а-а! Помогите! Свет потух… М-м-м. М-м-м. М-м-м…
— Хрень какая-то, — с интересом наблюдая за беспрерывно-мычащим таксистом, задумался Тим. — И, что характерно, он не придуривается. Всерьёз поплохело бедняге…
— Конечно, всерьёз, — подтвердил — из глубины переулка — незнакомый женский голос. — От таких кровавых и садистских обещаний кому угодно поплохеет. У меня, к примеру, до сих пор мурашки бегают по спине. Туда-сюда, туда-сюда. Колючие-колючие. Ледяные-ледяные. Кошмар сплошной, короче говоря. Хичкок [9] и Стивен Кинг [10] , нервно покуривая, отдыхают в сторонке. Ну, у вас, старший инспектор, и методы ведения допроса. И специалисты из Великой Инквизиции обзавидовались бы. Не говоря уже о молодчиках из знаменитого немецкого Гестапо…
9
— Сэр Альфред Джозеф Хичкок — британский и американский кинорежиссер, продюсер, сценарист. Работал, в основном, в жанре — «триллер».
10
— Стивен Эдвин Кинг — американский писатель, работающий в разнообразных жанрах, включая «ужасы» и «триллер», получил прозвище — «Король ужасов».
Глава девятая
Расследование продолжается, портной
Незнакомый женский голос, выдавший приметную и знаковую тираду, был достаточно приятным — в меру низким, с лёгкой и пикантной хрипинкой. А главное, в нём напрочь отсутствовали истеричные и испуганные нотки, так свойственные современным нервным дамочкам. Ощущался лишь холодный профессиональный интерес. А ещё — лёгкая-лёгкая насмешка, на совесть перемешанная с не менее лёгким восхищением.
«Очень странный и непривычный коктейль», — решил Тим и плавно обернулся.
Метрах в семи-восьми от него стояли две симпатичные барышни. Во-первых, Илзе Вылкаст, неуверенно вертевшая в руках видеокамеру, словно бы решая для себя: — «Снимать данную неадекватную экспозицию? Или же не снимать?».
«На этот раз она облачилась в светло-серый исландский вязаный джемпер и плотную узкую юбку — на ладошку выше колен», — отметилось непроизвольно. — «Причём, джемпер плотно облегает весьма аппетитную грудь, размера — по меньшей мере — третьего. Да и коленки, упакованные в шерстяные колготки (прохладно, всё же, на улице), весьма и весьма впечатляют… Впрочем, это совсем и не важно. Липучка, она липучка и есть. Точка…».
Во-вторых, рядом с давней подругой юности обнаружилась стильная и элегантная дамочка лет тридцати — плюс минус год-полтора.
«Очень стильная и сверх элегантная», — бестолково зашелестели в голове торопливые мысли. — «Ярко-выраженная брюнетка в модном вечернем брючном костюме цвета благородного ирландского виски. Поверх пиджака небрежно наброшена пышная меховая накидка… Итак, практически угольная брюнетка. Причём, сразу видно, что это её природный цвет. Характерный разрез глаз и смуглый цвет кожи говорят о наличии южно-американских или же мексиканских родственников. Полукровка, короче говоря. Да и характер, судя по всему, отнюдь, не сахарный. Своевольная такая гражданка. Не из простых. С крепким и надёжным внутренним стержнем… Что ещё? Девяносто-шестьдесят-девяносто, понятное дело. Классическая красотка с обложки модного глянцевого журнала. На плече — достаточно объёмная вельветовая сумка. Нечто среднее между дамской и дорожной. Глаза — светло-голубые. И, пожалуй, знакомые… Где же я их уже видел? Причём, совсем недавно? Охо-хо. Нет, не вспомнить…».