Когда отшумели первые торжества, закончились поздравления, восторги и объятия футболистов, тренеров, всех причастных к третьему чемпионству «Локомотива» людей и я наконец оказался в своем доме, почему-то вспомнился мой первый приход в клуб в качестве тренера. Как все начиналось.

Сразу по окончании сезона 1985 года меня, старшего тренера команды «Памир» (Душанбе), вызвал к себе первый секретарь ЦК компартии Таджикистана Рахмон Набиев. В советские времена руководители союзных республик уделяли футболу большое внимание, даже если сами не были болельщиками. Это сейчас стадионы второго эшелона российского футбола наполовину, а то и больше, пусты во время матчей. А тогда на «Памир», который я тренировал, стабильно ходило 15–20 тысяч человек, на центральные матчи и того больше. Социальная значимость футбола была очевидна для всех, в том числе и для людей, занимавших высокие республиканские посты. На победных матчах своих команд люди выплескивали положительные эмоции, надолго заряжались хорошим настроением. Я все это испытал на себе за три года работы в Таджикистане.

С «Памиром» мы могли пробиться в Высшую лигу чемпионата СССР, но помешали привходящие, не футбольные обстоятельства, о которых уже немало было сказано, и я не хочу повторяться.

Отношение ко мне в республике было очень теплое, для команды делалось максимально возможное, я отдавал работе с «Памиром» всего себя, и команда выступала как никогда успешно. Чувствовал, что это видят и ценят.

Приближаясь к кабинету высокого партийного руководителя по красной ковровой дорожке, я перебирал в уме поводы для приглашения на столь лестную аудиенцию, но все догадки оказались тщетными.

Рахмон Набиевич несказанно удивил меня, предложив подумать… о переходе на работу в московский «Локомотив». «Министр путей сообщения Николай Семенович Конарев попросил меня отпустить вас в Москву, в «Локомотив», – сказал он. – Мы не можем отказать уважаемому министру, но решение за вами. Если вы примете это предложение, но у вас что-то не заладится в «Локомотиве», мы готовы месяц ждать вашего возвращения».

Меня словно обухом по голове ударило. О желании руководства «Локомотива» видеть меня старшим тренером я не ведал ни сном ни духом. И вдруг такое предложение от первого лица Таджикистана!

Назначение в «Локомотив» тогда нельзя было считать повышением в ранге. Команда увязла, надолго застряла в Первой лиге и вообще считалась пятым колесом в телеге московского футбола, была никому не нужна, кроме главных железнодорожных ведомств. Каждый из их руководителей стремился вывести клуб на уровень ведущих в стране, создавал для этого всевозможные условия, но ничего не получалось. Не смогли по-настоящему разогнать «Локомотив» даже такие асы тренерской профессии, как Александр Севидов, Виктор Марьенко, специалист по выводу команд в Высшую лигу Игорь Волчок.

Позднее я узнал, что порекомендовал Николаю Семеновичу мою кандидатуру, посоветовал вместо опытных, бывалых пригласить молодого 38-летнего тренера руководитель отдела футбола Всесоюзного совета ДСО профсоюзов Сергей Васильевич Полевой, который ранее отправил меня дебютировать в роли тренера в Душанбе. Хоть родился я и вырос в Орле, Москву к тому времени успел полюбить, немало поиграл за столичные «Спартак», «Динамо», тот же «Локомотив», она стала для меня родным городом. К тому же в душе бушевали амбиции, одолевал азарт.

В бытность футболистом мне не довелось стать чемпионом страны. В 1970 году «Динамо», за которое я тогда выступал, выиграло Кубок СССР, но проиграло повторный золотой матч чемпионата ЦСКА, в котором меня, к сожалению, не было на поле из-за травмы.

Прекрасно понимал, что при той союзной конкуренции мне как тренеру с «Памиром» вряд ли удалось бы стать чемпионом страны, а с московским клубом представлялось добиться столь высокой цели легче, даже если этот клуб «Локомотив». Но для начала предстояло вытащить команду из болота Первой лиги, стабилизировать ее пребывание на высшем уровне. В общем, я дал согласие.

И с января 1986 года «Локомотив» стал моим родным клубом, куда бы потом ни забрасывала меня судьба. Будь моя воля, она с тех самых пор не разлучала бы меня с «Локомотивом», но обстоятельства складывались так, что между уходами и возвращениями в «Локомотив» – однажды даже в качестве президента клуба, пришлось поработать и в Киеве, и в Саранске, и в азербайджанской Габале, и в Махачкале. Почему? Да потому что без работы, без футбола я не могу – просто себя не мыслю. Футбол – моя жизнь. Как и «Локомотив».

Однажды, когда нынешний «Локомотив» делал только свои первые шаги, у меня появилась возможность возглавить едва ли не самую популярную команду страны. Момент был сложный, нас покинули лучшие игроки. Но в те трудные дни я особенно ощутил, как верят в меня железнодорожные руководители, как надеются, и не мог их подвести. Чувство долга перед ними заставило меня остаться, и я пронес его через всю свою тренерскую карьеру. Оно и сейчас со мной. Отстаиваю свои принципы, позицию в спорах даже с некоторыми руководителями клуба не из-за врожденной строптивости, духа противоречия или амбиций, желания доказать, что всегда прав, а исходя из опыта и той ответственности, которую возложила на меня судьба, за что я ей несказанно благодарен.