Железнодорожные руководители понимали ситуацию, не торопили, не дергали нашу тренерскую бригаду, в которую входили Виталий Шевченко, Владимир Коротков, Александр Петрашевский. В кабинетах МПС и МЖД мы нередко обсуждали положение дел в «Локомотиве». Эти встречи носили рабочий доброжелательный характер, ничем не напоминая «вызовы на ковер». Мне, 39-летнему выпускнику ВШТ, была предоставлена полная свобода творчества, приглашения футболистов, естественно, в рамках возможностей железнодорожного ведомства.

Сейчас, оглядываясь назад, я испытываю огромную благодарность своим шефам, которые не на словах, а на деле дали мне почувствовать, что «Локомотив» – это мой дом и обустраивать я его должен в расчете провести в нем всю оставшуюся жизнь. Они справедливо полагали, что предоставленная свобода делает творческую личность наиболее эффективной.

До конца я этого не осознавал, пока не побывал в лагере киевского «Динамо» на тренировках Валерия Лобановского. Звезда киевского «Динамо» в атаке, он, став тренером, имел полную свободу во всем, что составляло спортивную сферу работы клуба. Выводил ли он команду на тренировку, занимался ли с ней теорией, приезжал ли на матч, сидел ли, обычно раскачиваясь, на тренерской скамейке, буквально в каждом его слове, жесте, даже походке ощущалась уверенность хозяина своего любимого и чрезвычайно успешного дела. Ни один игрок не появлялся в команде без одобрения Валерия Васильевича. И как результат – 8 чемпионских титулов киевского «Динамо» в СССР, 5 – в Украине, два выигрыша европейского Кубка обладателей кубков.

Тогда, в Киеве, я осознал и свое счастье – возможность, не оглядываясь на время и другие факторы, создавать команду, которая бросила бы вызов признанным лидерам отечественного футбола.

На следующий год в «Локомотив» пришел списанный из «Спартака» Юрий Гаврилов, чье умение вести игру никуда не делось, а вместе с ним и очень интересный нападающий Михаил Русяев, оборону укрепил экс-динамовец Александр Головня, и мы вышли в Высшую лигу!

Мы пригласили вратаря Станислава Черчесова, которому, как ранее Базулеву и Русяеву, не находилось места в «Спартаке». Вместе с Горлуковичем эта тройка составила стержень команды, которая в итоге финишировала 7-й. Русяев с 15 голами вошел в тройку лучших бомбардиров чемпионата, Горлукович – в состав сначала олимпийской, а потом и первой сборной СССР.

На наши игры пошел зритель, и мы уже мысленно представляли, каким будет новое поступательное движение «Локомотива», но вместо дальнейшего прогресса пришлось собирать обломки уже почти готового дома. В «Спартаке» заметили, насколько выросли у нас Черчесов с Базулевым, и забрали их обратно. Все межсезонье переходил в «Спартак» и Русяев, а в результате остался, но утратил прежнюю мотивацию.

Тогда и мне поступило предложение – возглавить московский «Спартак». Сначала вызвали в профсоюзные верха, а потом состоялся разговор со спартаковским идеологом Николаем Петровичем Старостиным.

«Спартак» стал бы для меня новым уровнем, под свое начало я получил бы целый легион талантов, возможности которых бесконечно расширяли тренерские горизонты. Перспектива, особенно на фоне разобранного на части «Локомотива», выглядела очень заманчивой.

Но я отказался, не мог в трудной ситуации бросить порученное мне дело. Как бы я потом смотрел в глаза людям, которые безоговорочно поверили в мои тренерские способности, предоставили полную свободу творчества, не упрекали за ошибки, которые я, молодой тренер, конечно же, совершал.

В новый чемпионат вступила фактически другая по сравнению с предыдущим команда «Локомотив», уделом которой стало возвращение в Первую лигу. Стройку предстояло начинать заново.

Вернулись мы в Высшую лигу за год. И в том же 1990 году «Локомотив» в третий раз за свою историю добрался до финала Кубка СССР. И хотя команда готовилась к решающему матчу очень серьезно, дать бой киевскому «Динамо» не получилось. Мы были разгромлены – 1:6.

На следующий год я по приглашению Федерации футбола Новой Зеландии отправился работать с олимпийской сборной этой страны. Уехал из СССР, а вернулся уже в Россию. Началась новая эпоха нашего государства, ставшая эпохой больших свершений для «Локомотива».

Еще в конце 1980-х годов советские клубы стали организационно переоформляться на манер западных профессиональных. На первый план постепенно выходила их финансовая состоятельность.

В 1992 году «Локомотив» стартовал в Высшей лиге чемпионата России. Я знал, что мой друг Валерий Филатов, которого пригласил к себе в помощники, успешно ведет малый бизнес, и предложил ему заняться более крупным – стать президентом «Локомотива».

Я и сам имел возможность возглавить клуб, совмещать президентскую и тренерскую должности, как поступил в «Спартаке» Олег Романцев. Но чувствовал, что мое призвание – тренерская работа, живое, каждодневное общение с игроками и не хотел распыляться. Так возник наш успешный дуэт: Филатов – президент, Семин – тренер.

Когда помогавший мне в «Локомотиве» Виталий Шевченко уехал приводить к чемпионству Боливии самый популярный в стране клуб «Боливар», на его место я пригласил Владимира Эштрекова, с которым подружился, выступая за различные юношеские сборные. И мы начинали строительство команды с фундамента, с обороны, сделав упор на воспитание у игроков таких бойцовских качеств, за счет которых можно было бы компенсировать превосходство ведущих клубов в классе. И бойцовский дух команды не раз приходил ей на выручку.