— Всё будет исполнено, ваше высочество.

— Пока же я провожу их в свои покои. Передайте королю, что вскоре я буду у него.

— Брат Френтис! — восклицал мальчик, когда Лирна вела их в свои покои в восточном крыле. — Он почти такой же легендарный герой, как лорд Аль-Сорна. А я тоже смогу с ним увидеться?

— Думаю, да, — ответила Лирна. — Главное, чтобы при встрече с королём ты не забывал называть его «ваше величество». Такие уж у нас во дворце правила.

В её комнатах все оставалось по-прежнему: мебель, картины, длинные полки с книгами, стоящими в том самом порядке, в котором она их оставила, разве что на потёртых кожаных переплётах заметна была пыль. На столе, за которым она провела столько часов, стояли полные чернильницы и свежеотточенные перья — она приказывала обновлять их каждое утро. А вот и кровать. Прекрасная, мягкая кровать, такая тёплая и... слишком большая. Как ни странно, все в комнате показалось каким-то маленьким, все, кроме этой кровати — она словно бы увеличилась в размерах.

«Кто же здесь жил? — удивилась Лирна, подходя к столу и присоединяя „Премудрости Релтака“ к вороху пергаментов. — Наверное, какая-то одинокая старая женщина, все свои дни проводящая за бесконечной писаниной?»

Она позволила горничным привести себя в порядок, приказала приготовить подходящее платье и принести угощение своим гостям.

— Не знаю, сколько времени продлится приём, — сказала она Давоке, сменив наряд для верховой езды на голубое шёлковое платье с вышитым золотом корсажем. Лирна стояла перед зеркалом, а одна из девушек пристраивала диадему на её тщательно расчёсанные волосы. — Лучше, если вы с мальчиком останетесь здесь. Потом я устрою вам отдельную встречу с королём. — Принцесса повернулась к молчаливой Давоке и обнаружила, что та стоит с наморщенным лбом. — Что случилось?

— Ты стала... другой, — тихо сказала Давока, оглядывая её с ног до головы.

— Лишь блестящая обёртка, сестра, — ответила Лирна по-лонакски. — Маскировка, точнее говоря.

«Или ножны для вот этого», — подумала она, нащупывая под корсажем свой метательный ножик на цепочке. После перевала она стала носить нож в открытую, но теперь решила, что лучше пока спрятать. «Пусть он всегда будет при тебе».

— Принцесса Лирна Аль-Ниэрен! — громогласно объявил мажордом, три раза ударив жезлом в мраморный пол тронного зала. Лордам полагался один удар, аспектам — два, ей и королеве — три. Это был один из ритуалов, введённых её отцом, когда он занял трон. Однажды она спросила его о смысле этих ударов и получила в ответ лишь кривую улыбку. Как писал Релтак, «все ритуалы пусты». Чем больше она читала этого давно умершего лонакского философа, тем выше ценила его проницательность.

— Сестра! — Мальций поднялся ей навстречу и нежно обнял. — Я весь извёлся, пока ты где-то пропадала, — шепнул он ей на ухо.

— Думаю, все же не так извёлся, как я. Нам нужно многое обсудить, брат.

— Всему своё время. — Он разжал объятья и протянул руку, указывая на двух людей посреди зала: молодые мужчина и женщина, неприглядно одетые, были очень красивы и замечательно сложены. Мускулистый мужчина выглядел грозно, его лицо было худым — похоже, он долго голодал. Женщина производила не менее сильное впечатление: гибкая, как танцовщица, полная таинственного очарования. Она испуганно жалась к мужчине, бросая настороженные взгляды на лордов и гвардейцев. — Сестра, вы вернулись как раз вовремя, ибо сегодня нас постигла великая радость, — произнёс Мальций, подходя к мужчине. — Брат Френтис! Ты осчастливил моё сердце! — Король как бы в удивлении покачал головой.

Лирна направилась к своему обычному месту слева от трона, задержавшись, чтобы поцеловать королеву и потихоньку поздороваться с племянником и племянницей.

— А вы привезли мне подарочек, тётушка? — спросила маленькая Дирна.

— Ну конечно! — ответила Лирна, с нежной улыбкой потрепав её по щеке. — Тебе — лонакского пони, а твоему братику — товарища для игр. И завтра мы все вместе отправимся на прогулку.

— Я вернулся... — нетвёрдым голосом начал брат Френтис в тот момент, когда Лирна усаживалась в кресло. — Я вернулся, ваше величество, чтобы... попросить у вас прощения.

— Прощения? — рассмеялся Мальций. — Но за что же?

— За Унтеш, ваше величество. Я не смог удержать стену... Мои люди... Из-за меня пал город.

— Город был обречён, брат. Не стоит корить себя за воображаемые проступки.

В глубине зала Лирна заметила лорда Аль-Тельнара, бывшего министра королевских строительных работ. Когда он поклонился ей, она обратила внимание, что обычное самодовольное или подобострастное выражение его лица сменилось нервным возбуждением. От горничных она слышала, что именно лорд Аль-Тельнар узнал брата Френтиса сегодня в доках. И незамедлительно воспользовался случаем, чтобы вновь втереться в доверие к королю. «Почему же он тогда не торжествует? — удивилась Лирна. — Нет даже привычной злобы». Аль-Тельнар был одним из нежелательных претендентов на её руку, принцесса отвергла его так же решительно, как и Дарнела. Но, как и владыка фьефа, Аль-Тельнар не утратил надежд.

— Все эти годы, проведённые в рабстве и мучениях, — бубнил брат Френтис, — моим единственным желанием было встать перед вами и вымолить прощение.

— В таком случае не буду тебя разочаровывать, — ответил Мальций и крепко обнял Френтиса. — Тебе не требуется моё прощение. — Он чуть отстранился. — А теперь поведай же нам о своих приключениях в компании столь очаровательной спутницы.

Френтис слабо улыбнулся, опустив глаза, потом кивнул и, схватив голову Мальция, резко повернул вверх и в сторону, с отчётливым хрустом ломая шею.

Лирна поднялась с кресла, ножик был уже у неё в руках. Она даже не заметила, как вытащила его из-за корсажа. Всеобщее оцепенение вдруг сменилось воплями и суматохой. Гибкая незнакомка, ловко увернувшись от алебарды гвардейца, нанесла тому удар в горло. Королева завизжала. Ножик Лирны сам собой вылетел из руки и вонзился в бок Френтиса. Тот конвульсивно дёрнулся, издал звук, похожий на кошмарный визг Кираль, и рухнул на мраморный пол, забившись в агонии. Воларка отвернулась от мёртвого алебардиста и в ужасе уставилась на корчащегося Френтиса. Тот вздрогнул раз, другой, затем его конечности бессильно поникли. Из губ женщины вырвалось единственное слово: