Арендиль помедлил, словно боясь, что она вновь начнёт подшучивать над ним, но продолжал свой рассказ:

— Мальчик излечил рану, но дядя страдал от жара. Керлис со своими спутниками спас дядю от надвигающегося прилива: они вынесли его повыше на берег и разожгли костёр. Керлис оставался с ним всю ночь, а дядю била лихорадка, и он лежал и ждал смерти. Тогда-то он и услышал историю о проклятии Ушедших из уст самого Керлиса. Того прокляли вовсе не за Неверие, как описывают легенды, а за то, что он не захотел получить место Вовне, отказавшись присоединиться к Ушедшим. Тогда они закрыли перед ним все двери, ведущие к смерти, даже провал в Великую Пустоту, который ждёт неверных. Дважды Керлис обогнул весь мир, рассказывал дядя, и дважды возвращался в эти земли, чтобы спасти тех, кого мог, и он постоянно в поисках.

Лирна знала легенду о Керлисе Неверном, но подобный поворот сюжета был для неё в новинку. Легенда о Керлисе обернулась поучительной байкой о потерянной душе, обречённой на вечное

скитание в одиночестве и отчаянии, без надежды на избавление. Оказывается, Керлис — жалкая жертва, а отнюдь не искатель.

— Что же он ищет? — поинтересовалась она.

— Дядя спросил его о том же. Наверное, Керлис посчитал, что дядюшка уже не жилец на свете, поэтому говорил откровенно. Он склонился к нему и прошептал: «Я ищу то, что мне было обещано. Однажды среди одарённых на этой земле родится тот, кто сможет меня убить. Я узнаю его, когда увижу. А до тех пор я буду стараться спасти всех, кого смогу, ведь вполне вероятно, что он родится от спасённых мною. Через несколько лет большинство рождённых от этого поколения людей рассеется по свету или будет безжалостно умерщвлено, и тогда я все начну заново. Это моё третье кругосветное путешествие, милорд. Кто знает, что я увижу?» Тут дядюшка впал в забытье, а когда очнулся, ни Керлиса, ни тех странных людей уже не было.

«Действительно, стариковские бредни», — подумала Лирна скорее с надеждой, нежели с уверенностью. То, чему она стала свидетелем в покоях Малессы, терзало её и днём, и во сне. «Я искала доказательства и нашла их, почему же мне теперь так тяжко?»

Через два дня лес начал редеть, и наконец показалась заросшая густой травой равнина вокруг Варинсхолда. Когда кавалькада приблизилась к северным воротам, стражники как раз зажигали фонари — пробил восьмой колокол. В отличие от Кардурина, здесь не было ни флажков, ни ликующих толп, приветствующих принцессу. Видимо, брат не счёл нужным отметить её успех и благополучно е возвращение народными празднествами. «Наверное, сэкономленные деньги пойдут на очередной мост», — подумала Лирна. Все же зеваки и благодушно настроенные горожане останавливались на улицах, завидев всадников, которые расчищали дорогу принцессе. Кое-кто выкрикивал приветствия и поздравления, но без той чрезмерной лести, с которой её встретили на севере. Куда больше горожан заинтересовала Давока. Вид настоящего лонака, скачущего по улицам столицы, к тому же женщины, заставлял людей показывать на неё пальцами, разинув рты. Давока держалась как ни в чём не бывало, но Лирна видела, как она стискивала копьё, слыша грубые выкрики.

У самого дворца толпа сделалась плотнее, и гвардейцам пришлось грубо расталкивать ротозеев, чтобы проложить Лирне дорогу к главным воротам, где её встретил лысеющий дородный господин.

— Ваше высочество, — проговорил он с широкой улыбкой и низко поклонился.

— Лорд Аль-Денса, — приветствовала она его. Аль-Денса был мажордомом королевского двора. Обычно спокойный и невозмутимый, сейчас он казался несколько оживлённым.

— Король шлёт вам свои извинения за то, что не смог должным образом встретить ваше высочество, — произнёс Аль-Денса. — Нежданная радость отвлекла внимание короля.

— Какая ещё радость? — спросила Лирна, спешиваясь и передавая поводья груму.

— Настоящее чудо, ваше высочество, если не сказать больше. В Королевство вернулся брат Френтис, живой и невредимый. Он переплыл через океан. Как видно, сами Ушедшие позаботились о нём.

Френтис? Ведь именно он заботил её брата больше всех прочих, пропавших под Унтешем.

— Воистину это великая радость, — сказала Лирна.

— Не хотелось бы с порога беспокоить вас докучной канцелярщиной, но... — Аль-Денса извлёк небольшой свиток и протянул принцессе. — Судя по всему, король желает оказать этому господину всяческое содействие.

— Какому господину? — Лирна развернула пергамент. Он был исписан прекрасным каллиграфическим почерком на языке Королевства, хотя некоторые завитушки на буквах смотрелись необычно.

— Один альпиранский книжник, ваше высочество. Приехал сюда писать летопись или что-то в этом роде. Король считает, что это прекрасная возможность урегулировать отношения между нашими странами.

— Вернье Алише Сомерен, личный летописец императора, — прочитала Лирна, приподняв бровь. — Он сейчас здесь?

— Был, ваше высочество. Король согласился удовлетворить его просьбу сопровождать королевскую гвардию в их походе на Кумбраэль. Однако он, как вы, полагаю, прочитали в письме, весьма заинтересован в аудиенции у вашего высочества.

Лирна была хорошо знакома с трактатами Вернье, хоть и в неважном переводе с альпиранского. Она собиралась собственноручно перевести его «Песни», как только найдёт на это время. «Историк, ищущий истину, — это по меньшей мере хороший историк. Приехал разузнать об отце и его безумной войне».

— Разумеется, я встречусь с ним. Как только он вернётся, назначьте ему время.

— Хорошо, ваше высочество. Король ожидает вас в тронном зале. Брата Френтиса и его товарища по несчастью скоро должны доставить во дворец.

— Так он не один?

— С какой-то воларской женщиной. Вроде бы они оба были в рабстве. Подробностей мы пока не знаем, но наверняка нас ждёт рассказ о захватывающих приключениях.

— Не сомневаюсь. — Лирна сделала жест Давоке и Арендилю, подзывая их ближе. — Лорд Аль-Денса, позвольте представить вам госпожу Давоку, полномочного посла лонаков, и сквайра Арендиля из Дома Бендерсов, который вскоре будет помещён под опеку короля. Им требуются комнаты, соответствующие их положению.