К вечеру перестрелка на острове прекратилась. Раненые, поступившие к нам, рассказали, что враг сброшен в воду. С Наступлением темноты мы начали эвакуацию в новый район расположения медсанбата. Большая операционная продолжала работать до последней возможности. Оставались долгое время на местах часть приемно-сортировочного взвода и эвакуационное отделение. Они снялись лишь тогда, когда поступило сообщение о том, что медсанбат начал прием раненых в новом районе.

И вот мы погрузили на автомобили раненых, которым оказывали помощь в последние часы пребывания на острове. Командир батальона, садясь в кабину одного из автомобилей, сказал мне:

— Миша, собери всех оставшихся и веди их пешком.

— Есть! — ответил я и скомандовал построение.

Мы достигли моста, соединявшего остров с левым берегом Дона, когда машины медсанбата уже скрылись из виду. И здесь выяснилось, что, пропустив их, комендантская служба закрыла движение. Мост, поврежденный бомбежкой, требовал ремонта.

Я остановил группу на берегу и отправился к коменданту. Тот разрешил пройти по мосту, но предупредил, чтобы мы были осторожны, — много проломов в настиле и можно угодить в воду.

Добравшись до левого берега Дона, я прежде всего сориентировался. Нигде не увидел ни одного огонька, идти предстояло по полевой дороге, которую невозможно было различить в полной темноте. К тому же стал медленно наплывать туман. Враг, видимо пристрелявшись за день, вел методичный огонь по дороге, и впереди то там, то здесь озаряли местность вспышки разрывов.

В группу кроме меня входили еще три врача, двенадцать медсестер и десять санитаров.

— Что будем делать, товарищи? — спросил я. — По дороге пойдем — не собьемся, но зато можем оказаться под обстрелом. Напрямик идти безопаснее, по легко заблудиться в степи.

— Ты старший, Миша, тебе и решать, — сказал мне Стесин. — Веди по компасу. Не надо по дороге, чего рисковать? С нами ведь девчата. Да и петляет дорога.

— Ну что ж, тогда — за мной! — скомандовал я.

По мере того как мы удалялись в тыл, спадало и напряжение. Разрывы вражеских снарядов не пугали — фашисты били наугад, да и дорогу осталась далеко в стороне.

Наша колонна, хотя и небольшая, растянулась. После трудного, напряженного дня девчата устали, а тут еще переход в несколько километров. Я подбадривал, несколько раз останавливал группу, чтобы все отставшие подтянулись.

— Ничего, девчата, недалеко уже!

— А мы и не жалуемся! — ответила за всех Аня Горюнова. — Дойдем, а там уж и отдохнем.

Впрочем, все знали, что отдохнуть вряд ли удастся, — нас ждали раненые.

Пригодилась мне десантная подготовка — группу вывел точно к хутору. Медсанбат расположился во фруктовом саду, в глубине которого уже были установлены палатки.

Нас окликнул часовой. Я назвался и спросил, где находится комбат.

Кириченко сразу велел приступить к подготовке приемно-сортировочного отделения.

— Вам выделили просторную хату. Оборудуйте ее. Время не ждет. Утром начнут поступать новые раненые.

Чтобы хоть как-то стерилизовать помещение, девушки завесили потолок и стены простынями. Затем изготовили надежную светомаскировку на окна, которые мы на первых порах просто закрыли одеялами. Тщательно отмыли полы, расставили столы и лишь после этого расположились на отдых.

Едва рассвело, ожила передовая. А спустя полчаса после начала перестрелки к нам стали поступать раненые. Санитары выгружали носилки из автомобилей и ставили их прямо в саду возле приемно-сортировочного отделения. Работа разворачивалась. Теперь, после пребывания на острове, я имел хоть и небольшой, но важный опыт организации наших действий.

Понимая, что без отдыха мои подчиненные полноценно трудиться не в состоянии, я решил разбить взвод на смены. Доложил об этом командиру батальона. Он согласился с предложением и распорядился внедрить его в практику операционно-перевязочного взвода.

Опыт приходил постепенно, опыт везде и во всем. Заботясь о совершенствовании помощи раненым, а главное, об ускорении их обработки, разумеется без ущерба для здоровья наших пациентов, мы применили и некоторое, если можно так выразиться, новаторство. Я предложил во время сортировки сразу отделять поток легкораненых и направлять их в отдельную операционную палатку, где действовали хирургические бригады приемно-сортировочного взвода. Это сразу сократило срок пребывания большого количества раненых на этапе. В то же время удалось сконцентрировать наиболее опытных хирургов для оказания помощи тяжелораненым и повысить качество всей работы.

Подобного опыта соседние войсковые медицинские учреждения пока не имели, и уже в первых числах сентября командиры медсанбатов и ведущие хирурги из других дивизий приезжали к нам, чтобы перенять его. Встречая их, начальник санитарной службы дивизии И. И, Ахлобыстин рассказывал о положительных результатах, которых позволил добиться наш метод, а потом поручал мне:

— Миша, покажи, на что способны гвардейцы-десантники…

Опыт коллектива нашего 38-го отдельного гвардейского медсанбата был одобрен руководством санитарного управления фронта, и вскоре многие соединения внедрили его у себя. А мы старались и дальше совершенствовать систему собственной работы, повышать качество хирургической помощи раненым. Даже в самом начале своей фронтовой деятельности мы не отступали от принципов, выработанных такими замечательными хирургами, как Н. Н. Бурденко, П. А. Куприянов, М. Н. Ахутин и другие.