Шрифт:
Она встала и пошла на кухню, чтобы приготовить травяной чай. Презентация закончилась громом аплодисментов, многие проявили интерес к ее программе. Больше и требовать нечего, все хорошо.
Ноутбук пискнул, предупреждая о том, что пришло новое письмо. Это был отец.
23:24. Моя дорогая, большое спасибо за сегодняшний вечер. Ты была в ударе! Список твоей будущей группы по программе избавления от бюрнерии готов – я тебе его высылаю в приложении. Ознакомься с ним повнимательнее: уверен, он тебя позабавит. Постарайся хорошенько отдохнуть, сейчас это для тебя самое главное. Ты всю себя отдаешь своему делу, но знай, что даже в Формуле-1 не ездят на ободах. Целую, Дадди.
Список готов? Прекрасно! Романе не терпелось поближе познакомиться с психологическим профилем участников тренинга, но зевота, которую она никак не могла подавить, свела на нет ее душевный порыв.
Завтра разберусь со всем этим, подумала она, направляясь в спальню. Чтение карточек потенциальных учеников подождет…
4
7 часов 30 минут. Максимильен поставил свой элегантный кейс рядом с роскошным креслом, разумеется, обитым черной кожей, и машинально протянул руку к компьютеру, чтобы включить его. В этот момент рядом со стаканом для карандашей он увидел все тот же странный сюрприз, который находил каждое утро вот уже на протяжении десяти дней: свернутая из одного и того же рекламного проспекта фигурка оригами. Сегодня это была птичка, вчера – лягушка, позавчера – лебедь… Это же невыносимо! Когда это наконец прекратится? Он каждый раз внутренне вскипал, когда брал в руки очередной «шедевр», чтобы выбросить его в мусорную корзину. Читать не имело смысла: он и без того хорошо знал, что там написано – полная ерунда относительно «удивительного метода» Романы Гарднер, которая предлагает программу по избавлению от какой-то там бюрнерии. Якобы ее замечательная программа дает возможность искоренить в себе такие черты характера, как «склонность к авторитаризму, доминированию, эгоцентризму, нарциссизму, агрессивности, критиканству, деспотизму…». Эта неизвестная ему Романа Гарднер, псевдоспециалист по навыкам общения, призывала: «Избавьтесь от недостойных вас моделей поведения, которые мешают вам проявить себя с лучшей стороны…» Можно подумать, ему так надо проявить себя с лучшей стороны перед кем-то! Смешно! Он вспомнил фотографию: эта женщина слишком молода для того, чтобы сопровождать кого бы то ни было на пути к совершенству. Правда… ее решительный и доброжелательный взгляд, казалось, бросал ему вызов: ну что, слабо?
– Клеманс, наверное, меня слышала, – проговорил он в бешенстве. Но… если уж его помощница пытается его убедить принять участие в этой программе, то, может, это стоит того? Не говоря уже о Жюли, которая буквально помешалась на этой Романе. Они что, все сговорились?
Максимильен встал и принялся мерить шагами свой большой кабинет, ну вылитый лев в клетке. На самом деле он не понимал, в чем его можно упрекнуть. Да, разумеется, иногда при общении с людьми он мог показаться язвительным, властным. Но разве это не привилегия всех руководителей? И конечно, он настолько занят, что не успевает уделять достаточно внимания своему близкому окружению. Но можно ли удержать штурвал такого большого корабля, оставив мостик? О чем эти люди вообще думают? Неужели они считают, что можно выполнять столь важные и ответственные функции, будучи мягким и любезным, как какая-нибудь героиня Уолта Диснея. Нет, руководство компанией требует железного кулака в велюровой перчатке, уж ему-то это хорошо известно.
Пребывая в раздраженном состоянии, Максимильен вынул из мусорной корзины смятый проспект, решив потребовать от Клеманс, чтобы она раз и навсегда прекратила свои жалкие попытки наставить его на путь истинный. Решительным жестом он нажал на кнопку интерфона, причем у него даже не возникло сомнений, что Клеманс в столь ранний час может отсутствовать.
– Уже бегу, месье.
От его внимания не ускользнуло, что она на секунду замешкалась перед дверью. Бедняжка, наверное, испугалась, гадая, что такого могло произойти. Может быть, она не так уж не права…
Но эта мысль, мелькнув, исчезла. Он подошел к секретарше и помахал перед ее носом оригами.
– Клеманс, вы можете мне объяснить, что это значит! – тон его не предвещал ничего хорошего.
Клеманс вздрогнула, затем откашлялась и инстинктивно вздернула подбородок.
– Месье, вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь и какое восхищение во мне вызывает ваше умение работать…
Хм, решила подсластить пилюлю. Но приятно, черт побери!
И тут до Максимильена дошло, что он приоткрыл ей дверь, в которую его помощница, разумеется, не преминула ринуться.
– Я хорошо изучила эту программу, – сказала она. – Вы знаете, о ней так много говорят в средствах массовой информации… И, кажется, они используют новаторские методы: именно то, что вам нравится!
Максимильен с удивлением поднял брови, при этом его лицо по-прежнему говорило: готов к нападению.
– Ммм… И что дальше?
Клеманс забеспокоилась: он не мог не заметить, как ее грудь стала подниматься и опускаться в ритме ускоренного биения сердца. Может, сотит сбавить обороты?
Его помощница собрала всю свою волю в кулак и продолжила:
– Знаете ли вы, что некоторое количество известных людей уже приобщились к методу Романы Гарднер?
– Неужели?
Черт возьми, она умеет говорить на его языке и припасла аргументы, которые точно бьют в цель…
Почувствовал проблеск интереса, Клеманс воодушевилась. Они назвала ему имена тех, кто на все лады расхваливал программу Романы Гарднер; если верить им, эта программа оказали огромное влияние на их карьеру и личную жизнь.
– Программа Романы Гарднер предполагает полный пересмотр мировоззрения, – в духе продвинутых рекламных агентств пленительным голосом вещала Клеманс. – Ведь одна только наша мысль может причинить столько горя! Но это можно изменить. Все это так круто… Вы только представьте: в течение нескольких недель вы формируете при помощи современных технологий новый образ жизни, который приведет вас на пик популярности. Своему окружению вы предложите безупречный стиль поведения, на сто процентов соответствующий третьему тысячелетию…
Максимильен Вог не смог удержаться от улыбки, видя, сколько усилий она затратила, чтобы его убедить.
– Славно поработали! Но скажите мне, Клеманс, почему вы с таким пылом пытаетесь меня заставить принять участие этой программе? Неужели, на ваш взгляд, я настолько плох, что мне нужно измениться?
Клеманс пришла в замешательство – ей было сложно сказать правду. Но Максимильен проявил несвойственную ему доброжелательность:
– Ну, продолжайте, Клеманс, ведь не съем же я вас. Итак, что вы хотели мне сказать?