Забегая вперёд, скажу, что даже эти крохи демократизма оказались слишком неудобоваримыми для государства, и к 1882 году министерство уже обсуждало, как прекратить съезды выборных. Но это в близком будущем, а летом 1874 года от казаков потребовали собраться на сборы (опять!), чтобы провести выборы депутатов.

В свете ещё не закончившейся истории с Ботовым и Кирпичниковым, которых якобы отпустили, но они пока так и не вернулись из Оренбурга; в свете многочисленных арестов несогласных; в свете угроз и явного подлога со стороны администрации; в свете всё более растущих подозрений, что администрация преступно ввела закон в обход законной власти (то есть царя) – и всё это случилось в промежуток времени чуть более двух месяцев – можно ли было ожидать от казаков энтузиазма по поводу депутатов? Станицы отказывались от выборов депутатов одна за другой. Масштаб неподчинения уже становился пугающим. Если до этого речь шла о прошениях отменить НВП, показать подпись царя, обсудить вопрос, подписать письмо, то есть пассивных действиях, то с хозяйственными депутатами ситуация сделала новый виток, потому что самым грубым образом была нарушена войсковая субординация: войско отказалось от прямых приказов вышестоящего начальства. Этот момент – конец августа и начало сентября 1874 года – можно считать началом сопротивления (то есть войско начало по-настоящему сопротивляться уже после того, как об этом отрапортовали начальству в Петербург). Правда, и на этом этапе сопротивление совсем не походило на классический бунт.

Вот только чему сопротивлялось войско? Только НВП и НХП или всё-таки чему-то ещё?

Собрав сведения об уральском старообрядческом войске, могущем присовокупиться к нашему обществу, и возвысить свой голос, начинаю с него, не упуская впрочем из виду и прочих доселе теснимых милостью синода.

Что это за люди населяющие весь хребет уральских гор, а в особенности южную часть кончающуюся у Каспийского моря? Что за люди, заселяющие всю окрестность у Азовского моря, возле городов Екатеринбурга и Ейска, до Кубани реки? Что за люди заселяющие широкое пространство России возле Черного моря до границ Турции и Австрии? (насильством правительства даже многие вытеснены из пределов русских в Австрию, Пруссию, и Турцию). Что за люди заселяющие окрестности Финляндии и Балтийского моря и возле Риги? Наконец что за люди, заселяющие Молдавию и Валахию, Литву и Польшу, и окрестности ее? Слава Богу, братия, наша сторона тоже не малозначущая, если все мы, соединяясь в одно общественное мнение, станем требовать свободы – сомневаться и унывать нечего.

Ибо люди заселяющие эти, здесь означенные пределы, по большей части, а можно даже сказать почти все чисто русскославянское племя, называемое старообрядцами, трудолюбиво упражняющееся в честном занятии земледелием и сверх того торговлею и ремеслом. Они составляют разом окружность России и ее основание. Они – поголовные и все налагаемые на них платежи, сколько бы их ни было требовано правительством, платят исправно, не прекословя ни мало и не испытывая «от чего так много». Все требования правительства исполняют с тщением. Если же возбуждена бывает царем когда война, то все, а в особенности казаки, первейшие защитники Отечества и царя. Как уже было и доказано на опыте в 1812 году, и в 1856 году, и пр. и пр. Если же где (как на примере в Польше) возмятутся за свободу, то они первые усмирители восставшего народа, что впрочем и вовсе не похвально и ставится в заслугу только по людскому неведению. Таким образом эти люди основание всей России, и виновники ее, до настоящего времени, стояния и распространения.

Огарёв Н. П., «От старообрядца старообрядцам»

Среди Яицких казаков раскол (…) является, по преимуществу, протестом против реформ гражданских, которые они всегда ставили в связь с реформами религиозно-церковными. Тенденции раскола, как секты народно-гражданской, вполне соответствовали умственному настроению Яицких казаков, почему они почти все сделались ревностными приверженцами раскола.

Отсюда вытекает и то устойчивое недоверие и противодействие, с каким казаки относились и относятся к каждому нововведению, ко всякой новой реформе. Неплюев, без сомнения, хорошо понимал общественный строй и дух Яицкого войска, и потому в своих реформах, направленных к преобразованию войска, боялся задевать религиозные его убеждения, а тем более насиловать их.

Витевский, стр. 43

Одним из основных моментов в идеологии старообрядцев является эсхатология – религиозные мифы о скором конце света. В старообрядчестве этот элемент вероучения получил своё развитие в конце XVII в. Готовясь к концу мира, одни умирали голодной смертью, другие сжигали себя, третьи строили гробы, чтобы лечь в них перед Вторым Пришествием, читали друг над другом молитвы, отпевали друг друга. Были ещё и омут, и топор, и нож.

Характерной чертой старообрядчества на протяжении многих лет было противопоставление «истинно верующих христиан» (т. е. старообрядцев) «миру», в котором якобы воцарился антихрист. Все «мирское» не принималось: браки, законы, служба в армии, паспорта, деньги, любая власть. Замкнутый образ жизни, ограниченный контакт с «миром», учение о воцарении антихриста с самого начала играли более значительную роль в беспоповских толках. Однако несмотря на то, что старообрядцы всячески старались придерживаться «старины» и как можно меньше общаться с «миром», их убеждения и действия не могли оставаться такими, какими они были ранее. Особенно это стало заметно в начале XX в. Старообрядцам всё чаще приходилось общаться с иноверцами, вступать с ними в экономические отношения.

В старообрядческих селениях люди жили замкнуто. В них редко звучала музыка, не было слышно весёлых песен. В семьях староверов бытовали очень строгие нравы.

Макарова Н.

И в своих обычаях казаки соблюдают святую старину. Старые казаки никогда у себя не божатся, говорят: «ей-ей», «ни-ни»; не скажут «спасибо», а «Спаси тя Христос». Входя в избу, останавливаются на пороге и говорят: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!», как это принято в монастырях или скитах. Затем ожидают ответного: «Аминь!» При встрече с незнакомым, спрашивают: «Чьи вы?» Наши имена редко встречаются на Урале: там дают имя того святого, которого празднуют за седьмицу до рождения. Этот обычай строго соблюдается.

Абаза, стр. 218 (плагиат из Даля)

Вся сущность петровских реформ заключалась в насильственном привитии народной жизни иноземных начал. Но известно, что раскол в области религии отстаивал не что иное, как именно сохранность своего, чисто русскаго, протестуя против иноземщины. Власть в глазах народа выставила себя антинациональной, лишившись какой бы то ни было популярности. Систему Петра консервативный народ, за исключением малой горсти, совершенно отрицал. Сила энергии, ума на стороне Петра, за ним обаяние мощи уха, у народа – одна религия, худая ли хорошая, всё равно, но в ней привык он черпать всегда и бодрость и смелость.