Боже, какой вежливый ребенок. С таким несдержанным отцом это удивительно.

Хотя… с чего я взяла, что Назар Миролюбович несдержан с сыном? — А ты будешь чай? Мальчик задумался.

— А какао нет? Я улыбнулась.

— Нет. Зато… зато у меня есть ватрушка.

— Ватрушка-а-а? — протянул Ярик, и глаза его загорелись. — Это я люблю.

— Значит, будешь ватрушку с чаем? — Буду.

И только я собиралась заняться заваркой, как в приемную вошел собственно Назар Миролюбович. Мрачный, но спокойный, и как всегда красивый до безобразия.

— Доброе утро, Тина, — поздоровался со мной, а потом нашел глазами Ярика — мальчик стоял возле шкафа с документами и с интересом рассматривал ряды из папок. — Так, ребенок. Иди-ка сюда.

Ребенок обернулся и подошел к отцу.

— Садись на диван, — Назар Миролюбович подвел Ярослава к нашему кожаному дивану в приемной и усадил на него сына, а затем начал выкладывать на журнальный столик разные «артефакты». — Вот планшет, наушники, книжка, вода, печенье.

Но не злоупотребляй. Тине не надоедай, ей работать надо. Все понял? — Ага, — ответил Ярик, сразу хватаясь за планшет.

Современный ребенок. — А она мне ватрушку обещала.

— Ватрушку? — Назар Миролюбович удивленно посмотрел на меня, и я, кажется, начала краснеть. — Но… Хм. Да, ватрушку можно. Только не объедайся. — Начальство дождалось кивка сына и обратилось уже ко мне: — Тина, пойдемте… на два слова.

Я послушно поспешила за Черным, и уже в кабинете, прикрыв дверь (но неплотно — Назар Миролюбович явно прислушивался к звукам из приемной), начальник сказал: — Приглядите за ним, хорошо? Мне не с кем больше его оставить. Няня у нас заболела очень неожиданно, а моя мама сейчас на Кипре отдыхает.

— А брат? — спросила я, и Назар Миролюбович чуть поморщился.

— Нет, — отрезал решительно, как приговор зачитывал. — Только учтите, Ярик — тот еще жук. Он вроде такой послушный, кивает, понимает все. А отвернетесь — и полезет куда-нибудь, куда не надо. Периодически смотрите на него, и я тоже буду выходить, проверять.

— Не волнуйтесь, — сказала я совершенно искренне. — Все будет в порядке.

— Надеюсь. А… — Назар Миролюбович вдруг чуть улыбнулся.

— Вы только что упоминали ватрушку. У вас еще одной нет? — Есть, — я кивнула и тоже улыбнулась. — Две.

— Прекрасно. Несите обе.

— А вы не лопнете? — Нет. Я крепкий. И… … И в этот момент в приемной что-то разбилось.

— Черт. Ярик! — взревел Черный, бросаясь обратно в соседнее помещение. Следом бросилась и я, а увидев, что именно разбилось, чуть не зарыдала от ужаса: заварочный чайник! Лучше бы он мою кружку разбил… — Ребенок! Кто тебя просил это трогать? — строго спросил Назар Миролюбович, доставая веник и совок из-за шкафа.

— Прости, пап, — повинился Ярик, сверкая лукавыми карими глазами. Действительно — жук! — Не прощу, пока убраться не поможешь. Сам напортачил — сам и убирай. И кстати, теперь никаких ватрушек. А если еще что-нибудь разобьешь, и без печенья останешься.

Ярослав обиженно засопел, но ничего не сказал — понимал справедливость взыскания. И взялся за веник.

За две минуты останки чайника и остатки чая были убраны с пола, и Назар Миролюбович нас покинул, попросив все же заварить ему любимый напиток прямо в чашке. И принести обещанное, но в количестве трех штук — раз Ярику не достанется.

Ребенок очень расстроился, и я, чтобы его утешить, сказала, когда Назар Миролюбович скрылся в своем кабинете: — Не переживай. Я в понедельник еще испеку, передам тебе с папой.

— Обещаешь? — он встрепенулся и перешел на «ты». Видимо, под впечатлением забыл свое желание казаться вежливым маленьким жуком.

— Обещаю.

Естественно, мне пришлось отменить все собеседования — какие собеседования с шестилетним ребенком в приемной? Это будет дурдом, а не собеседования.

Сидел спокойно Ярик примерно час. Потом начал ерзать на диване, сопеть, вздыхать. Дитю явно было скучно, и даже мультики не помогали.

Как я его понимаю! — Слушай, Ярик, — улыбнулась я, высовываясь из-за стойки. — А ты буквы знаешь? — Знаю, — ответил ребенок гордо.

— А читать умеешь? — Конечно.

— Хорошо читаешь? — Ага.

— А давай проверим? Я тебе фразу напишу, и если сможешь ее прочитать, получишь шоколадную конфету.

Я как раз недавно обнаружила наполовину съеденную коробку конфет в Лерином столе, а так как меня периодически тянуло на сладкое, позвонила ей и спросила, можно ли съесть эти конфеты. И, получив добро на поедание, постепенно методично уничтожала.

— Если, конечно, у тебя нет аллергии на шоколад, как у твоего папы.