Этот договор об обмене услугами Назар Миролюбович в итоге довел до абсурда. Я иногда спрашивала его о чем- нибудь, что в общем-то формально не относилось к моим обязанностям, и в ответ получала: «А завтра будут печеньки?» И в один прекрасный день — примерно через неделю после того как мы говорили про Мельникова и плагиат — я принесла печенье сама по себе, без всякого напоминания накануне.

Черный был этим фактом очень доволен.

Я, кстати, уже научилась понимать, когда он доволен, а когда нет, хотя его лицо не всегда значительно менялось, по большей части оставаясь обычной холодной и высокомерной маской. По крайней мере мне так казалось поначалу, но потом я смогла увидеть разницу. Разница эта была невелика, но она была. И я даже не знаю, в чем… То ли морщины на лбу разглаживались, то ли уголки губ приподнимались. А может, все сразу.

Однажды вечером меня неожиданно поймал возле выхода из офиса Вячеслав. Красивый такой, не в костюме только, а в джинсах и кожаной куртке — резкий контраст с его братом.

Назар Миролюбович ходил осенью по улице в черном кашемировом пальто.

И я бы подумала, что Вячеслав пришел к брату, но… небольшой составной букет в его руке не мог быть предназначен Черному-старшему.

— Добрый вечер, Тина, — обворожительно улыбнулся Вячеслав.

— Добрый, — ответила я осторожно, попой ощущая неприятности. И они не замедлили последовать.

— Позвольте пригласить вас в ресторан, — сказал мужчина, делая шаг вперед и протягивая мне цветы. — Я знаю неплохое местечко неподалеку отсюда. Поужинаем вместе? Нет уж. Встречаться с братом своего начальника — плохая идея.

— Прошу прощения, — проговорила я вежливо, — но я не могу.

Очень тороплюсь домой.

— Да ладно вам, Тина, — продолжала улыбаться эта обаятельная копия Назара Миролюбовича. — Это не займет много времени. Проведите со мной час, а потом я отвезу вас домой.

Честно говоря, мой опыт по отшиванию мужчин был весьма скуден. И я решила прибегнуть к самому верному способу.

— Я не могу, Вячеслав. Мне нужно ехать к дочери.

Улыбка Черного-младшего чуть дрогнула, но не растаяла окончательно.

— У вас есть дочь, Тина? — Есть, — охотно кивнула я. — Юля. Ей три года.

И тут он улыбнулся еще шире.

— А хотите, я ее нарисую? Я онемела. Реально онемела. Стояла, хлопала глазами и не могла открыть рот.

И тут открылась входная дверь, выпуская на улицу Назара Миролюбовича.

Брови начальника поползли вверх, когда он увидел меня и Вячеслава, в руках у которого до сих пор красовался букет цветов.

— Кристина? Да, давненько он меня Кристиной не называл. Чую, завтра полетят клочки по закоулочкам. А может, даже и сегодня… — Слава? Что это значит? — Это значит только то, что я считаю твоего секретаря очень привлекательной женщиной и собираюсь пригласить на ужин, — отчеканил Вячеслав, становясь на пару секунд похожим на своего старшего брата. — Ее рабочее время окончено, и она вольна делать, что хочет.

— Н-да? — Назар Миролюбович перевел взгляд на меня. — И чего же вы хотите, Кристина? Голос был полон насмешки. Этого еще не хватало! Вячеславу развлечение, а мне с Черным-старшим работать! — Я хочу домой, — ответила я твердо. — К дочери. Хорошего вечера, Вячеслав. До завтра, Назар Миролюбович.

Развернулась и почти побежала к метро, оставив братьев разбираться друг с другом.

На следующий день я ожидала взбучки, и утешало меня только то, что это была пятница. Взбучки в пятницу переносятся как-то легче, чем в остальные дни недели.

Поэтому я заранее приготовила «тяжелую артиллерию» — вечером испекла медовик. Добавлю, так сказать, в бочку дегтя Назара Миролюбовича кусочек медовика — может, он подобрее будет?..

Черный был чернее тучи, когда входил в офис. Впрочем, он никогда не летал, словно облако, но вот настолько черным я его давненько не видела… — Кристина, чаю.

Традиционная фраза, только последнее время она трансформировалась в «Тина, чаю». Ну ладно, сейчас поглядим, как ты супротив моего медовика будешь выеживаться… Отрезала кусочек, заварила и налила чай, а потом поплыла в кабинет начальника. С подносом, ибо донести тарелку с тортом, чашку с чаем и одновременно открывать дверь кабинета я была не в силах.

Назар Миролюбович сразу поднял глаза от документов и посмотрел на меня. Точнее, не на меня, а на поднос.

— Кристина? Что это? — спросил он слегка удивленно, и я пояснила: — Ваш чай. И медовик.

Несколько секунд, пока я выгружала свое подношение начальству на стол, Черный молчал. А после, когда я уже собиралась уходить с пустым подносом, вдруг сказал: — Сядьте.

Я напряглась, но села.

Назар Миролюбович оглядел сначала меня, потом чай и кусок торта, чуть ухмыльнулся и произнес: — Тина, вы подлиза.