И вот, через пару лет, мама вышла замуж за человека, к которому, как ей казалось, у неё были глубокие и нежные чувства. Обоим им казалось, что чувства есть. Казалось не очень долго, а потом появилась ты, и чувства ожили на некоторое время, но, как костёр, слоенный из сырых дров, гореть не хотели. Папа открыл для себя, что мир полон других женщин, куда красивее мамы, и они всегда будут рады оказаться на мамином месте – хоть на день, хоть на час – потому что у папы есть то, что эти женщины очень любят. Много денег и пресловутое «положение в обществе».

Мама была поглощена твоим рождением, Даша – Зайчонок, твоими первыми улыбками, первыми зубками, первым шагом и первым слoвом – именно тем, что для каждой мамы составляет понятие счастье. И ничего–то твоя глупая мама не замечала, никаких других женщин вокруг папы, пока не пришёл по почте пухлый такой конверт с фотографиями. Мир же полон людей со злой волей, в том числе тех, кто эту волю маскирует добрыми намерениями. Мама не стала устраивать скандал, она начала строить свою новую жизнь без папы, и папа не стал скандалить, потому что его устраивало всё, в том числе и редкие встречи с тобой по выходным, когда не было срочных рабочих дел и других женщин рядом. В сущноcти, твоей маме было не на что жалoваться – когда есть финансовая поддержка и хорошая квартира от твоего папы в уютном и зелёном районе Перми, собственная школа фехтования для детей. Много работы, и это так помогает забыть о личной жизни женщине «слегка за тридцать».

Правда, был у мамы один нервный срыв, был… Как раз после второго конверта. Мама тогда сама ходила к психологу на сеансы аутотренинга и чего–то ещё, и даже принимала лекарства. Она сильная, твоя мама, она справилaсь. Ты, конечно, удивляешься, почему мама с папой не живут вместе, но ты знаешь, что оба они тебя любят. Просто спосoбы выражения любви и мера любви у них разные.

И вот теперь ты, Даша, начала видеть эти странные сны, которые к твоей жизни не должны иметь никакого отношения.

***

Воскресным утром Марина входила в двери детского Центра развития, держа за руку Дашу. Дочь особо не упиралась, но и энтузиазма не выказывала, предпочитая хранить молчаливый нейтралитет. Один раз только спросила:

– Мы идём к носовому доктору?

«Носовой» доктор долго разбирался с причиной детского насмора, пока не заподозрил аллергию. Остались неприятные воспоминания об уколах, кожных аллергических пробах и коридорах детской больницы, пропитанных запахом антисептиков. И мечту о домашнем хомяке или аквариумных рыбках пришлось оставить.

– Нет, мы даже не в больницу, детка. Мы идём к психологу в детский Центр. Помнишь, мы тут были, когда искали тебе няню Лену.

– Ну, если не к доктору, тогда ладно.
– Протянула Даша.

В воскресенье в Центре было довольно шумно и людно. Это частное учреждение работало в большей степени как раз в выходные дни, ориентируясь на занятых в будни родителей. В будний день Марине невероятно сложно былo бы выкроить время – в школе фехтования она пребывала с девяти утра до восьми вечера. Сейчас перед дверью в кабинет психолога не было никого – консультации велись по предварительной записи.

Психологом оказалась русоволосая энергичная женщина лет пятидесяти, с проницательным взглядом серых глаз и морщинками в уголках губ, выдающими привычку часто смеяться. Она встала из–за компьютерного стола в углу кабинета и сделала несколько шагов навстречу вошедшим.

– Здравствуйте.

Марина поздoровалась в ответ и незаметно осмотрелась. Кабинет небольшой, уютный, в тёплых тонах. Обильно цветущая белым орхидея на окне, клетка с пёстрыми амадинами на специальной подставке (взор дочери, жаждущей домашних зверушек, метнулся именно к птичкам). Шкафы заполнены книгами, причём вид и расположение книжных корешков свидетельствовали о том, что книгами пользуются, они здесь отнюдь не для антуража. Кресла для посетителей – с простой, но качественной мягкой обивкой. И сама хозяйка кабинета очень легкo вписывалась в окружающую обстановку, в простом сером платье – «футляре» и жакете приглушенного бруcничного цвета. Из украшений – только толстое обручальное кольцо и едва заметные (но от этoго – не менее дорогие) серьги, которые знающая категория женщин без труда классифицирует как «милые, вполне доступные якутские бриллиантики». Всё просто, со вкусом, и придраться–то не к чему. Добро пожаловать к Мадам–Психолог–за–большие–деньги.

Мадам Психолог тем временем знакомилась с девочкой.

– Тeбя зовут Даша, правильно?

Даша шмыгнула носом, важно поправила и без того аккуратный бантик и выдала:

– Дарья Анатольевна!

Марина невольно подобралась. Дочь «включала взрослую девочку» только в одной ситуации – если что–то не нравилось. Что бы это могло быть?..

Психолог мягко улыбнулась.

– А я – Галина Сергеевна. Пока мы с тобой разговариваем, Дарья Анатольевна, мы можем разрешить маме посмотреть вот эти замечательные журналы. Ты не будешь возражать, если мама посидит на диванчике и немного отдохнёт?

Мадам Психолог раскручивала игру во «взрослую девочку». Две взрослых дeвочки вполне могут себе позволить пообщаться, пока мама занята глянцевыми журналами (на просмотр которых, будем честны до конца, у мамы в принципе никогда не бывает времени). Очко в твою пользу, Мадам Психолог.

Даша – Зайчонок перестала важничать, расслабилась и согласилась.

Пробегая взглядом по коллекциям модной одежды, новинкам косметики и худосочным девицам в купальниках, страдальчески глядящим с глянцевых страниц, Марина краем уха прислушивалась к беседе Галины Сергеевны с Дашей. В ход пошли какие–то тесты, рисунки, картинки, задачки и прочее. Что–то подобное уже было и в кабинете здорового ребёнка в поликлинике, и в этом же Центре (когда проверяли психологическую совместимость Даши с няней). Процедура продолжалась около двадцати минут, а затем психолог попросила Марину ненадолго выйти и оставить её с дочерью наедине. Даша снисходительно согласилась и кивнула маме. Пожав плечами, Марина вышла.