Пожав плечами, Скорин вернул очки на прежнее место и заверил Марину, что диагноз ставить преждевременно, но даже если синдром имеет место быть, то способы его коррекции существуют. Нервно–психическое развитие – довольно тонкая штука, и опережение здесь может быть чревато последствиями, как и отставание. У девочки – опережение, помноженное на эмоциональный стресс. Речь доктора звучала спокойно и убедительно, она завораживала и придавала уверенности в себе. И ещё больше завораживала хрупкая с виду сфера из матового стела, которую Скорин крутил в своих ухоженных пальцах. Внутри сферы с тихим вкусным шорохом перекатывались мелкие белые шарики, они притягивали взгляд, вызывали ощущение на грани лёгкого опьянения и восторга… Да, опережение… Вегетативный статус изменён…Повышенная критичность своих поступков… РССКЖИТЕ МНЕ ВСЁ… КАК ЭТО БЫЛО… ЧТО ВЫ ЧУВСТВОВЛИ… ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СОБЫТИЙ… ВАШЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПОДОШЛО К КНЦУ… Спасибo...

– …спасибо, Марина Андреевна.

Марина неожиданно вздрогнула. Как–то время пролетело незаметно! Ой, надо выспаться, в конце концов.

– Это вам спасибо, Игорь вгеньевич. Вы меня немного успокоили.

– Да не стоит благодарности. Даше надо будет продолжить занятия с Галиной Сергеевной, а вам – придерживаться рекомендаций. Не забудьте про глицин и интеллан. Препарат «Фенибут» по схеме. Из игровых панелей Монтессори наиболее эффективно вышивание, особенно в паре…

Скорин ещё что–то говорил, но женщина чувствовала, что смысл его речи ускользает, вытесняемый нарастающей головной болью. Пожалуй, надо заехать в аптеку, и не только за препаратами для Даши.

– Скажи «до свиданья» доктору, Зайчонок! Нам пора.

Даша прикусила губу, посмотрела на психиатра и выдала:

– До свиданья?.. А я не хочу сюда больше приходить.

– Даша! Это некрасиво, надо попрощаться.

Даша заупрямилась и даже притопнула ножкой, чего с ней никогда не бывало:

– Тогда не «до свиданья», а «прощай»!

Доктор засмеялся.

– Ну, если так не хочется приходить, значит, нужно сделать всё, чтобы действительно не приходить. Будь умницей, Даша. Всего доброго, Марина Андреевна…

Они вышли из кабинета, сняли бахилы в регистратуре. Даша покрутилась перед зеркалом, проверяя, не смялось ли платьице. Няня всё–таки молодец, с матери пример брать и вечно ходить в джинсах и брючных костюмах совсем не нужно. Любовь Даши к платьям и украшениям – заслуга няни. Марина нажала на брелок сигнализации, заводя свой «Фокус», и ласково, но твёрдо пожурила дочку:

– Нельзя так разговаривать с взрослыми, Зайчонок. Даже если они тебе не нравятся.

– А папе можно?..

Больная тема… Деловые разговоры папы по телефону, порой весьма не сдержанные.

– Папа же сам взрослый. Но всё равно так нельзя…

Администратор вежливо попрощалась, сверкнув белозубой неискренней улыбкой. на уже дважды вынуждена была объясняться с недовольными пациентами по причине того, что Скорин просил отменить последующие записи и проводил консультацию с семейством Аресовых не сорок минут, как обычно, а почти три часа.

***

После аптеки Марина повезла дочку к дедушке. И не к своему отцу, а к отцу мужа. Дело в том, что семья Марины – мама, папа, старший брат с женой, – давно уже перебрались в Калининград. Как говорила мама, «на родину бабули». Старшие Сквoрцовы, оба геoлоги по образованию, попали на Урал по распределению, в конце шестидесятых. Потом осели в Перми, появился сын, друзья, получили квартиру, да так и остались, хотя оба очень скучали по родным местам. Родилась дочка, с интервалом от старшего отпрыска аж в двенадцать лет, так ждали, пока она закончит школу, ВУЗ… Наконец, решились переехать, и события катились, как по маслу. Дочка, правда, устроила сюрприз – вышла замуж, особо мнения родителей не спрашивая, а между тем, молодой, но напористый и деловитый зять чем–то не нравился обоим. Что–то неприятно цепляло – деловитость ли, или нечто другое, было непонятно. Родительское чутьё работало безотказно и отчаянно подавало знаки: «Не пара он тебе, не пара! А точнее – ты ему, девочка дорогая…».

Когда грянул первый гром кризиса отношений Марины с мужем, семья Скворцовых в полном составе уже обжилась в Калининграде. Только что родилась тройня мальчишек у жены сына, и в доме всё стало с ног на голову. Невероятно долго ждали одного ребёнка, а получился сюрприз. Марина переезжать к родне отказалась наотрез. Каждый раз, слушая по телефону мамино не очень мудрое: «ну–я–же–тебе–говорила–что–всё–так–закончится», она убеждалась в правильности своего решения: строить свою жизнь отдельно. одители приезжали в гости раз в год, и снова повторяли то, чего произносить не надо было в принципе: «ну–мы–же–тебе–говорили–что…». Возились с внучкой, встречались со старыми друзьями, и через неделю – другую отбывали обратно. Прошлым летом, после развода, Марина побывала в Калининграде (аллерголог разрешила вывести Дашу на море, но – не в тёплые края, ни в коем случае). Даша радостно ошалела от обилия двоюродных братьев, которым только–только исполнилось три года. Отпуск прошёл отлично, но на решение Марины не повлиял.

А вот отношения со cвёкром всегда были самые тёплые. Именно он помогал Марине делать первыe шаги по организации собственной школы фехтования, именно он помог финансами, ввёл жену сына в мир бизнеса и дал советы, в ценности которых Скворцова убеждалась не один и не два раза:

– Я понимаю, для чего тебе школа. Ты хочешь, чтоб, как в советские времена, у талантливых детей были возможности для развития, а у тех, кто талантами не блещет – возможность не шляться по дворам, а заниматься делом пo душе.

– Ну… в общем, да.

– Прогоришь. Советские времена далеко за бортом истории. Фехтование – не самый популярный вид спорта, и далеко не все твои приятели из клуба потащат туда в перспективе своих детей. На что ты собираешься содержать здание?.. штат сотрудников?.. оплачивать расходы?.. Тебе не избежать потребности в состоятельной клиентуре. Тебе нужны детишки вот этой самой состоятельной клиентуры. Создать ауру элитарности, лоску побольше, рекламы… Поведутся, гарантирую.

Марина понимала разумность доводов, кивала, слушала внимательно. Толя к её затее отнёсся прохладно – ему хватало своих забот. Об отце его, Сергее Михайловиче Аресове, ходило много слухoв. Среди них и такие, что в девяностые годы делами он занимался, ой, какими разными. Распространители слухов, правда, сами же и добавляли: а кто не занимался, а? И задевал распространителей и сплетников не тот факт, что «занимался», а тот факт, что жив остался и вышел с чистейшей репутацией на такой уровень жизненных игр, где уже эти самые слухи значения не имеют…