— Мьёль… — раздается шепот.

— Логвар? — Подползаю еще ближе.

Он медленно входит внутрь, держит палец около губ, призывая меня молчать.

Я согласно киваю, глотаю слезы радости, потому что в руках моего брата тряпичный сверток, от которого раздается оглушительный аромат выпечки.

— Сука уснула, — зло шипит куда-то себе за спину мой старший брат. Поворачивается ко мне, становится на колени и протягивает свой дар. — Ешь осторожнее, Мьёль. Здесь немного, но я буду приносить больше.

Нюх не обманывает меня: в свертке еще теплые кукурузные лепешки, немного овечьего сыра, вяленая оленина. И сочное яблоко в форме сердца.

Собственные слезы солят еду, которая попадает мне в рот. Я кусаю ее вместе с пальцами, смеюсь и плачу, и снова смеюсь. Логвар сидит рядом и гладит меня по волосам.

— Потихоньку, Мьёль, и не шуми, — шепчет брат, то и дело оглядываясь в сторону двери.

— Спасибо, — с набитым ртом бормочу я. Уговариваю себя жевать медленнее, не нагружать желудок большими кусками пищи — и все равно проглатываю слишком много.

— Я приду к тебе завтра, Мьёль.

Логвар обнимает мое лицо ладонями, стирает большими пальцами слезы со щек. Улыбается. Он слишком красив, мой старший брат. Его волосы лишь на немного темнее моих, а глаза похожи на штормящее море. Наследник трона Северных просторов, первый жених и первый красавец. Он старше меня на семь лет, крепкий и сильный, такой широкий в плечах, что запросто убил в прошлом году медведя голыми руками.

Логвар — все, о чем может мечтать любая девушка в мире.

— Спасибо, спасибо… — шепчу я, ныряя в его штормовой взгляд. — Ты не забудешь о своей маленькой сестричке Мьёль? Правда?

— Никогда, — обещает он.

На миг мне кажется, что он хочет сказать еще что-то, но Логвар поднимается и быстро, насколько это возможно, чтобы не создавать лишнего шума, выходит. Конечно, нашей матери не хватит всех слов северного языка, чтобы убедить отца наказать Логвара за сострадание к «демонам Мьёль», но мы с ним знаем, что она вполне может забить меня до смерти за то, что «демоны Мьёль» пытались совратить наследника трона. Поэтому мы осторожничаем.

В эту ночь я впервые за долгое время сплю долго и сладко, а весь следующий день усиленно корчу голодную и безумную Мьёль. Мое сердце трепещет от малейшего шороха за дверью, ожидание тянется безумно медленно.

Когда за окном вспыхивает яркая, как никогда, серебристая полная луна, приходит Логвар. На этот раз он приносит немного бульона в глиняном горшке и маленький кувшин вина, и даже пару кружек.

— Сегодня внизу праздник, приехала куча гостей, — поясняет он в ответ на мой удивленный вопросительный взгляд. — Не до тебя.

Я все еще голодна, но теперь ем чуть медленнее и тщательно прожевываю каждый кусочек. Логвар наливает вино в кружки и протягивает мне одну. Делаю жадный глоток и захлебываюсь кашлем. Горло обжигает крепость сладкого хмеля. Шиплю, как дикая кошка — и Логвар быстро придвигается ближе, чтобы обнять меня и вдавить мою голову себе под подмышку.

— Тсссс, дурочка, — шепчет он с легким смешком.

— Слишком… крепкое! — громким шепотом возмущаюсь я, смахивая слезы в уголках глаз.

— Я совсем забыл, что моя сладкая Мьёль еще не пила ничего забористее яблочного сидра, — продолжает насмехаться он.

Я отстраняюсь, хочу сказать какую-то колкость, а вместо этого вижу лишь его веселые глаза. Сегодня в них так много тепла, что кажется, брат украл луч солнца из Теплых земель.

— Еще хочу, — требую упрямо.

— Куда тебе, будешь хмельная.

— Хочу!

Я наклоняюсь вперед, хватаю его за грудки и пытаюсь изображать грубую северную воительницу. Логвар поддается, падает на спину и вот уже я сижу верхом.

В комнате становится жарко. Брат тяжело дышит, я кажусь такой маленькой на нем, словно лань рядом с пещерным медведем. Лунный свет выбелил его волосы до цвета богатого серебра, превратил глаза в расплавленную ртуть. Я не могу не смотреть в них, хочу нырнуть, насладиться глубиной.

Он приподнимается на локте, тянет руку и мягко поглаживает мой подбородок указательным пальцем.

И я шарахаюсь в сторону от пронзающей голову мысли. Затравленно ползу в угол, чтобы вжаться в него спиной. Логвар что-то говорит мне, но я закрываю уши ладонями, стучусь затылком о стену, и затравленно шепчу:

— Боги, пожалейте меня… защитите от духов зла… Убейте… Избавьте от проклятья…

Я — грязная, порочная, сумасшедшая, одержимая.

Мать права — мне лучше пойти на костер.