Грег подхватил бережно, посадил свое сокровище на скамью, накинул ей на плечи темный плащ с капюшоном и, глядя в сияющие от восторга глаза, сообщил, что похищает сиятельную леди.

— Насовсем?

— Даже не сомневайся, птичка, — он сел на весла. — И не спросишь куда мы плывем? — нарушил тишину через некоторое время.

— Неа, — беззаботно покачала головой и продолжила любоваться своим пиратом. — Похищенные девы должны быть тихи и покорны, — увидев, как хищно блеснули агаты глаз, облизнула губы. — Милорд, я буду послушной.

— Дразнишься? — суденышко пошло быстрее.

— Я не смею, — скинула плащ, провела пальчиками по краю выреза. — Душно, милорд не знает, будет ли гроза?

Нос лодки ткнулся в песок.

— Будет, птичка, будет, — Грегори подхватил жену на руки и понес к маленькому домику.

— Где это мы? — Иришка с интересом смотрела по сторонам.

— Вот это и есть мое настоящее логово, а ты моя пленница. Помнишь?

— Да, милорд, — она прищурила глаза и рассматривала брюнета сквозь ресницы.

— И ты обещала слушаться беспрекословно.

— Да, мой господин, — легко поддержала игру.

— И ты сделаешь все, что я пожелаю, — черные глаза испытующе смотрели на жену.

— А чего желает, милорд?

— Пожарь мне оладушки, птичка!

Некоторое время она недоумевающе смотрела на довольного собой некроманта, а потом засмеялась.

— Я могла предположить все что угодно, но только не это. Показывайте где тут что, милорд.

Внутри домик оказался больше, чем казалось снаружи. Две просторные комнаты и кухня, соединенная с гостиной. Мысленно порадовавшись наличию плиты, так как терпеть не могла готовить в очаге, хотя научилась в пансионе и этому, Иришка засучила рукава.

Обследовав кладовую, окликнула мужа.

— Может лучше блинчики?

— А ты умеешь?

— Мы, робкие похищенные барышни еще не то умеем. Ну так что?

— А давай, — он махнул рукой.

— Грег, а почему ты называешь этот домик логовом? — смазывая маслом тонюсенький, словно кружевной блинчик, поинтересовалась Иришка.

— Можешь называть его берлогой, — любезно предложил некромант и стащил блинок. — Вкусно!

— Ну еще бы, — она вспомнила, как за рецепт этих самых блинчиков повариха торжественно обещала ежедневно угощать сметаной лысого кота и обещание свое сдержала. — Грег, а давай заведем котика.

— В замке полно кошек, Аола, — он потянулся за следующим блинчиком и получил лопаткой по рукам. — Ай! Ты обещала быть послушной.

— Это непростой кот, у него тяжелая судьба. Я заботилась о нем, когда жила в пансионе, — она снова махнула лопаткой, отгоняя брюнета.

— Милая леди, вы перестанете драться, если я соглашусь?

— Несомненно! — Иришка поставила перед мужем стопку румяных блинов, плошку сметаны и принялась нарезать копченое мясо и ветчину. — Ешьте, мой повелитель.

— А ты?

— И я, — села рядом, обняла, обеими руками, прижалась с твердому боку. — Так почему логово?

— Я тут всегда один. Слугам запрещено бывать здесь в моем присутствии, даже провизию оставляют в специальном коробе на берегу.

— А как же я?

— Ты — моя добыча! — страшно довольный он приступил к поздней трапезе, не забывая угощать свою пленницу. — Вкусно, спасибо! А теперь спать!

— А мыться?

— Разберемся, — пресек попытки убрать со стола, напомнил о роли пленницы, улыбнулся совершенно по-бандитски и взвалил жену на плечо, шлепнув по попе за попытку сопротивления.

Чем большее расстояние отделяло Кастерса от Морено касла, тем сильнее в нем крепло чувство, что он совершил ошибку. Кас снова и снова напоминал себе, что не привык быть пристегнутым к женской юбке, что у него важные не терпящие отлагательств дела, а на душе словно кошки скребли, лысые, ага. Ну что стоило задержаться с отъездом на денек, попрощался бы по-человечески.

«Наверняка Аола обидится, а впрочем пусть. Потом подарю ей что-нибудь поярче, сразу сменит гнев на милость». Он даже прикинул насколько выгодно будет смотреться розовый жемчуг на белой шелковой коже жены. «Колье и серьги в белом золоте, и жемчуг непременно грушевидной формы, и чтобы длинное, очень длинное», — Кас представил, как розовые жемчужины скользят по безупречно гладкой коже, пахнущей ванилью и миндалем, словно воочию увидел, как удивленно распахиваются сияющие радостью глаза, как Аола улыбается блестя сахарными зубками.

А гадкое предчувствие твердило: «Не будет ничего похожего Касик. Помнишь, как легко она сняла твой подарок, небрежно бросив его в шкатулку, и забыла ее на консоли. Аола не такая как все твои любовницы, в ней нет жадности, а самое главное она кажется тебе поверила».

«Моя жена должна уяснить раз и навсегда, что вокруг ее хорошенькой попки, я вертеться не буду!» — рыжий вспомнил упомянутую часть тела юной супруги и заерзал в седле, выбирая наиболее удобное положение, вернее наименее болезненное. А гаденькое чувство все твердило: «Можно подумать кроме тебя некому вертеться вокруг ее сиятельной попы. И кстати не только вертеться, но и…» На этом месте дискомфорт в области малого таза прошел, сидеть вновь стало удобно, но настроение испортилось окончательно. «Да уж, Грег своего не упустит, а уж возможностей завалить малышку подарками у него не меньше чем у меня. И не только подарками, но и просто завалить. И не раз…»