Шрифт:
– Вы что, - у секретарши сорвался голос, улетев на последнем слове почти в визг, - на меня думаете?! Да зачем мне ее телефон?
– Вот и мне непонятно, какая тебе с этого польза, - хмуро произнес босс, - но помню я на одном из корпоративов, когда ты излишне выпила, прижималась ко мне в лифте и шептала «Я же тебя обожаю, масик, ну посмотри на меня». Это странное «Масик» я отлично запомнил. Сначала думал, это имя «Максик», и ты меня с кем-то перепутала.
– Да это распространенное слово! Мася, масечка. Это нежное обращение, все так говорят!
– Не сказал бы, - вставил свои пять копеек приободренный Шурик.
Хм, я слышала со стороны, в компаниях пару раз, но все же не назвала ты это ласкательное слово распространенным. Я с сомнением покачала головой. Сама его вряд ли произнесу…
– И время, - продолжил Федор, - переписка длилась целый день, вечер и даже пару ночных сообщений я тут вижу.
– Не могли они оторваться друг от друга, - со злостью сказала секретарша. – Старая любовь не ржавеет.
Но слова звучали уже скорее раздраженно, чем уверенно, она оглядывалась, искала поддержки у шофера, но не находила. Тот даже на шаг отошел от нее, рассматривая с недоверием, словно впервые увидел.
– Гав! – сказали снизу. Мою ногу поскребла тонкая лапка. Кажется, кому-то надо постричь когти.
Оказывается, проснувшаяся в номере Буха все это время вилась внизу, но расстроенные скандальной ситуацией люди не обращали на принцессу внимания. Пришлось собачке все делать самой.
– Буха! – я подхватила ее и прижала, словно не видела полгода. И моя прелесть тут же начала лизать мне пальцы. Тоже соскучилась.
Почему-то именно это стало последней каплей, исчерпавшей чашу терпения Виолы.
– Несправедливо, - вдруг сказала она. – Я трудилась столько лет, знаете мне какие предложения делали? В министерство первой помощницей предлагали перейти. Я каждое утро по часу на косметику трачу, на диетах как подорванная сижу…
Она говорила быстро, проглатывая окончания слов, словно боялась, что ее остановят. Ярко-красные, подрагивающие губы вдруг показались отталкивающим пятном на побледневшем, заострившемся лице. Словно Виола неопрятно ела какое-то варенье и не стала вытирать испачканный рот.
Мужчины поморщились, косметика и диета их не впечатлили.
– Почему она? – секретарша неожиданно подскочила к Федору и схватила его за рукав. – Она же клуша, дебелая тетка…
– Эй, - не выдержала я, задетая за святое, - во-первых, я немного похудела. Могу хоть сейчас взвеситься и пари выиграть. Я не дебелая, а немного пышненькая. И, Виола, ты столько лет была рядом с Федором, когда меня и близко не было. Я тебе не могла помешать. Может быть дело не во мне?
Насчет тетки я промолчала, просто не знала, что сказать. До тридцати мне было еще два года. Не тетка точно. К сожалению, в бытовых скандалах я никогда не была сильна, и сейчас немного потерялась от хамоватого напора и тычков пальцем в мою сторону.
Буха вдруг зарычала и клацнула челюстью, чуть не прихватив острыми зубами тонкий наманикюренный пальчик. Я ахнула, отворачивая собаку, и почувствовала, как меня обнимает за плечи, прижимает к себе Федор.
– Василиса прекрасна, - просто сказал он. – Во всех смыслах. Ты не замечаешь, Виола, но даже сейчас, она пытается тебя защитить, на инстинктах. Другая бы собаке не мешала.
Некоторое время все смотрели на рычащую Буху и на мою руку, прикрывающую ее мордашку.
– Оформляю увольнение? – неуверенно спросил Шурик.
– Ей - да. Себе – нет. И впредь будь внимательным к нежным на вид девушкам, они тебя еще удивят. Например, вспомни, как Виола провела тебя вокруг пальца, когда украла в самолете телефон Василисы. Скорее всего провернула все прямо на твоих глазах.
– Попросила меня сумку сверху достать.
– Ха, - сказала Виола, - учитывая сколько раз ты бегал в туалет, сумка была просто бонусом, мне салфетки были просто нужны. Федор Леонидович… Это была импульсивная глупость, я…
Пока она говорила, просительно глядя на босса, я прошла до входной двери и открыла ее нараспашку.
– Шурик, уводи Виолу. Потом обсудишь нюансы ее увольнения, а пока Федору надо отдохнуть.
Мне категорически не нравилось, как он дышит. Как морщится, когда поднимает руку, чтобы обнять меня. Как стоит, пытаясь перенести вес с ноги на ногу.
– Уходите! – и уже захлопнув дверь за шофером, вытягивающим упирающуюся секретаршу, повернулась к любимому боссу.
– Федор, быстро на кровать. Я же вижу, ты еле стоишь. Хватить красивых жестов, тебе срочно нужно обезболивание.
Вся наша жизнь состоит из впечатлений, и самые яркие из них не всегда полезны для здоровья. Поэтому себя надо лечить, холить и лелеять, готовить для сильных впечатлений, которых не избежать, будь то любовь или узнавание сотрудника с новой стороны.