Марджери начала проповедовать – тогда женщины этим не занимались – и рассказывать свои иногда пугающие видения. Еще она внештатно творила добро, плача на праздниках вроде Вербного воскресенья и Страстной пятницы, и отправилась со своей плач-программой в большое турне. Она проехала всю Европу и добралась до Иерусалима. Типа как в «Ешь, молись, люби», только в основном «молись». Хотя, кажется, она знала толк и в хороших ужинах, так что «ешь» там тоже было. И, конечно, у нее и дальше были связи с Иисусом. Так что да, в точности как в «Ешь, молись, люби».

Марджери путешествовала в группе, как это тогда делалось, но у нее были неприятности из-за того, что она всех чертовски бесила, потому что постоянно указывала людям на их нечестивые деяния и, конечно, из-за ее плача. Еще ее сопровождающих раздражало, что она одевалась в белое, утверждая, что девственница, при том что все знали о ее 14 детях. Так что они вели себя с ней по-уродски, не позволяли ей с ними есть, воровали у нее и бросали ее где ни попадя. Но, в конце концов, мы же не историю о всяких уродах рассказываем, так что черт с ними.

Чтобы еще больше осложнить себе паломничество, но при этом повысить репутацию, Марджери направо и налево раздавала свои деньги. Когда кто-то другой давал ей денег, она раздавала и их. Как детишки, которые решили отдохнуть год после школы, утверждают, что подцепили вирус зика, чтобы приукрасить свой рассказ.

Верховное духовенство стало беспокоиться о Марджери, которая скакала галопом по Европам и выплакала все глаза, и решило отправить ее на суд в Лестере за нечто под названием «лоллардизм» [5] (3). Так называлась секта, основанная Джоном Уиклифом, которого вышибли из Оксфорда за критику Римской католической церкви. Он считал, что все слова и действия представителей церкви являются идолопоклонничеством и, следовательно, злом. Он не одобрял власть и коррупцию среди духовенства и полагал, что мирянам можно и нужно учиться читать священные писания и проповедовать. Не стоит и говорить, что католическая церковь не собиралась этого терпеть ни от Джона, ни от Марджери, ни от кого-либо другого. Даже мысль о женских видениях или о том, что мирская женщина может обладать духовной властью, вызывала у них страшный зуд. Кроме того, что они сомневались в религиозных идеях Марджери и ее наглых женских проповедях, им также претила мысль о том, что чья-то жена может вот так запросто перестать заниматься сексом с мужем и поехать по миру плакать. Что, если она надоумит и других жен поступить так же? Тогда в мире воцарится хаос. К счастью поклонников плача, Марджери удалось убедить церковь, что она не такая уж хулиганка, как они думали, опровергнуть обвинения и избежать сожжения на костре.

Остаток своих дней Марджери зарабатывала на жизнь тем, что молилась за других, совершала паломничества, завела подружку Юлиану Норвичскую, такую же мистическую женщину, и, конечно, продолжала совершенствовать технику плача. В последние годы она наняла священника, который записал ее мемуары в книгу, ставшую, возможно, первой автобиографией на английском языке, – «Книгу Марджери Кемпе». Сначала священник скептически относился к ее видениям, видимо, до того момента, пока сам не стал плакать каждый раз, читая Библию. Плач может оказаться заразным.

Но сейчас мы бы ничего не знали о Марджери, если бы не произошло одно наишикарнейшее событие. В 1930 году какие-то английские весельчаки рылись в шкафу своего чудесного загородного дома в поисках шарика для пинг-понга и обнаружили там единственный экземпляр «Книги Марджери Кемпе». Однако так и неизвестно, нашли ли они свой шарик. В любом случае богачам стоит почаще убираться в шкафах.

«Книга Марджери Кемпе» содержит, вероятно, не на 100 %, но довольно точное описание жизни позднего Средневековья с мягким фильтром «Valencia», который на нее наложила, конечно, Марджери. Несмотря на то, что ее так и не возвели в лик святых, благодаря книге, которая пару столетий собирала пыль в шкафу у каких-то богачей, сохранилась ее история.

Ты, возможно, помнишь Артемисию по фильму «300 спартанцев: Расцвет империи», сиквелу величайшего гипермаскулинного сосисочного фильма «300 спартанцев». Если не помнишь сюжет, то он состоит в том, что 300 мужчин из древнегреческого полиса Спарты тычут друг в друга своими накачанными грудаками и принимают плохие военные решения. Во втором фильме, «Расцвет империи», мы видим чуть меньше кубиков пресса греческих солдат, которых окружили в морском сражении через 10 лет после событий, во время которых так по-идиотски умерли герои Спарты. На этот раз их противником становится Артемисия. По ней сразу видно, что она злодейка, потому что у нее жирная подводка, а волосы на оттенок темнее, чем у спартанских женщин, и также сразу видно, что она требует того же уважения, что и «свой парень» и полноценный солдат, потому что в начале показывают целый эпизод про то, какая она кровожадная.

Артемисия жила в V веке до нашей эры в царстве Карии на западе современной Турции. Она стала правительницей Карии после смерти мужа (в этой книге умерло немало мужей, светлая им память). Несмотря на греческое происхождение, Артемисия вступила в союз с Ксерксом и Персидской империей в V веке до н. э. Ксеркса легко узнать в фильме «300 спартанцев» по пирсингу на лице, странному голосу и великолепным бровям.

Артемисия была искусным военным тактиком, не то что те ребята в первом фильме, и единственной женщиной-командиром в греко-персидских войнах. Она была настолько хитра, что меняла персидские флаги на своих кораблях на греческие. Греки так мечтали ее поймать, что назначили награду в 10 тысяч драхм за ее голову, по нашим деньгам это равно как минимум пятерке фунтов.

В фильме напуганные греческие солдаты шепчутся, что Артемисия «продала душу самой Смерти», и исторически это нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Также неясно, правда ли она предложила командиру греческого флота Фео-кому-то-там объединиться с ней и убедила его в этом силой своего обольщения и сексуальной прыгающей груди, от чего он отказался после того, как они сделали это по-быстрому, а она поклялась в кровавой мести, Вот этого уже, думаю, на самом деле не было, но кто знает. Ведь люди в Древней Греции занимались этим, так почему бы и не на корабле в середине переговоров?