– Стой!!!..
– закричала она Тане.

Та не остановилась. Раздался взрыв. Когда мы подбежали, Таня лежала на земле, вся иссеченная осколками. Левую ногу ей оторвало по щиколотку.

– Не заходите на поле!
– предупредила Инга, хотя вряд ли такая необходимость была.
– Прохода больше нет!

Тысячу раз мы ходили по этому проходу взад-вперед, последний раз пробежали всей толпой только что. И вот теперь в нем подорвалась на мине Таня. Со всеми предосторожностями вытащив ее на безопасное место, мы наложили ей на ногу жгут и сняли с носилок Витю. Точнее - просто скинули, но как ни спешили, еще по дороге в лазарет у Тани случился выкидыш. Инга провела возле нее остаток дня, останавливая кровотечение и вытаскивая осколки. Машка помогала. Мы слонялись по заставе, не находя себе места. Наконец Инга вышла из операционной.

– Все осколки я извлечь не смогла, - сказала она.
– Культю зашила, но Таня потеряла много крови. И очень ослабела. Я не знаю, как ее лечить в таких условиях, - я ведь не врач, а здесь еще и весь инструментарий чужой. Делали-то его не для людей.

Ночь прошла беспокойно - мы по очереди сидели с Таней в лазарете, поскольку нормально заснуть все равно никто не мог. Наутро у нее резко подскочила температура и появились все признаки заражения крови.

– Витю без меня не хороните, - то и дело просила она.

– Ну конечно нет, - отвечали мы ей.
– Мы его в морг положили. Здесь же морг есть, холодильник в нем работает, сам включился, когда... Ну, ты поняла.

– Только Витю без меня не хороните, - начинала просить Таня через несколько минут, забывая о том, что ей только что сказали.

– Нет, нет, не беспокойся. Вот поправишься, тогда и похороним.

Таня смотрела на нас с тоской, от которой внутри все переворачивалось.

– Вы не поняли. Вместе... нас надо похоронить вместе. Когда я умру. В одной могиле.

– Да не умрешь ты! Инга говорит, что ты обязательно выздоровеешь, - вдохновенно врали мы, хотя Инга говорила прямо противоположное.

Но на третьи сутки Тане действительно стало лучше.

– А ты расстраивалась!
– радостно сверкал своим единственным глазом Лысый.
– Через недельку будешь ты у нас как новенькая, и я влюблю тебя в себя. Что там Валера с Витей - ты посмотри на меня!

– Нельзя мне в тебя влюбляться, Лысенький, - грустно улыбалась Таня.
– А то ты тоже погибнешь. Такая уж я невезучая.

– Ничего не погибну, я неубиваемый. Мы будем жить с тобой долго и счастливо. А еще ты отобьешь у Дашки Серегу - и станешь главной покорительницей сердец в нашей команде.

На какое-то время мы действительно заставили себя верить, что Таня поправится, хотя в ее глазах ясно читалась смерть. К вечеру у нее опять поднялась температура и начался бред. В полночь меня разбудила Инга:

– Она хочет, чтобы ты пришел к ней. И чтоб кроме вас в палате больше никого не было.

Я переглянулся с Дашей, которая, конечно, проснулась тоже.

– Иди, - только и сказала она.

Когда я вошел в палату, Таня тут же попросила запереть дверь. Я молча выполнил просьбу и присел на стул рядом с кроватью.

– Прости, что тебя дернула, Сережка, - прошептала Таня.
– Но ты мне нужен. Ты самый умный из всех, и только ты знаешь, какая она.

– Кто?

– Инга. Ты ведь сразу понял, верно? Я это заметила. Она из либеров, и этим все сказано. Она затащила на Гилею Борю с Витей, а потом вовлекла в свою затею нас. Она хочет найти место для этой своей колонии, а когда найдет... Думаешь, либерам надо, чтоб кто-то знал, где у них будет колония? Мне-то все равно, я до утра не доживу, а вы... Никто из вас не вернется на Землю, поверь. Она найдет способ от вас избавиться. От меня уже, считай, избавилась.

– О чем ты говоришь? Она тебя предупредить пыталась. Остановись ты вовремя...

– Она не пыталась. Это все обман.

– Неправда, Тань. Ты не видела ее лица, когда она тебе закричала. Я видел.

– Не обманывайся. Это все игра. Инга сама включила мины в проходе, когда я в него зашла. А остальное - только для отвода глаз... Она тут уже все изучила. Наверно, хочет основать колонию здесь. Будь осторожней - вдруг она догадалась, что ты про нее знаешь... В любом случае будь осторожен. Сопровождающие ей больше не нужны...

Я тронул Танин лоб и вздрогнул. Жар был такой, что казалось, под ней могла бы загореться постель, не будь она насквозь мокрой от пота. Когда я хотел убрать руку, Таня вцепилась в нее и уже не отпускала.

Всю эту долгую и страшную ночь до самого рассвета я слушал обвинения в адрес Инги и просьбы Тани не хоронить ее отдельно от Вити. Я проклинал себя, что запер дверь, а не просто сделал вид, что запер, - может, хоть зашел бы кто. В ответ на любые мои попытки освободить руку, у Тани начиналась истерика, и она только крепче в нее вцеплялась. Временами мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. Наконец Таня затихла. Прошло несколько минут, прежде чем я понял, что она умерла.