Смотрел при этом на женщину, что по-прежнему держал в объятиях.

– Нет, господин! Ты тоже! Без тибе мине не выпустят!
– тут же завопил Селим.

Одри без Мирославы тоже не хотела никуда идти. Как им с Эрвигом идти куда-то в чуждый другой мир, где они никого не знают? Одно дело с надежной подругой, с человеком, которому можешь доверять. И уж точно никуда бы она не пошла с этим Селимом. Несмотря на несуразную внешность, шумный толстяк показался ей скользким и неприятным типом.

– Вадим? Ты что, действительно собираешься тут остаться?
– растерялась Мира.

Улыбнулся одними глазами, чуть ослабил хватку, тем самым давая ей больше свободы:

– Если ты еще не поняла, я здесь из-за тебя, а чтобы ты в это поверила, готов хоть к черту на рога. И потом, - он шевельнул плечами, за которыми снова расправились крылья.
– Это так здорово...

Пожалуй да. Крылья - это действительно было здорово. И все же Мирослава не могла не спросить, ощущая ответственность:

– А как же твой бизнес? А наследство? Альбина...

Он улыбнулся во весь рот. Счастливо и свободно улыбнулся. О, женщины! Говоришь с ними о делах, хотят любви. Начнешь о любви, они про дела.

– С Альбиной я развожусь, Мира.

– Но как же... Наследство... Ох, Илья Владимирович, и зачем он все счета на тот браслет...

При упоминании о наследстве отца Вадим досадливо поморщился:

– Вот еще одна причина, по которой я не хочу возвращаться. Во всяком случае, не теперь.

– Если ты не пойдешь, странник, то и мы остаемся, - проговорил Эрвиг.

– Что ты говоришь?! Тебе обязательно надо в клинику!
– заволновалась Мирослава.

– Бог со мной, миледи, - ответил воин.
– Столько жил так, проживу и дальше.

– Мы остаемся, миледи, - подтвердила Одри.

Вадим не знал в чем дело, ему о проблемах телохранителя королевы ничего известно не было, но видя смятение Мирославы, понял, эти люди для нее очень важны. Да и сам был им бесконечно благодарен, что уберегли ее в этом полном опасностей мире. Потому и решение принял оптимальное:

– Тут найдется, чем писать?

А вот с этим действительно была проблема.

В конце концов, титаническими усилиями на белой льняной салфетке с помощью кинжала и осадка от красного вина, оставшегося на дне графина, было составлено послание. Вадим подписал его кровью и велел Селиму :

– Это вместе с браслетом надо передать лично моему адвокату Гершину Игорю Наумовичу. Запомнил имя? Повтори.

Селим повторил мудреное имя несколько раз, закатывая глаза и загибая пальцы для верности.

– Браслет отдашь ему лично в руки. Пусть распорядится им, как отец написал в завещании. Кроме того. Пусть даст ход моему завещанию. Он знает. И пусть примет меры, чтобы приняли двоих гостей отсюда, - он показал на Эрвига и Одри.
– Это все есть в письме. Ясно?

– Ясно, господин, - устало повторил Селим, понимая, что свободы ему не видать еще долго.

А потом исчез так же внезапно, как и появился.

***

Странное состояние. Столько разных чувств, столько невероятных событий. Словно огромный страшный смерч поднял и закрутил всех, а потом вдруг отпустил на свободу. Душа переполнена, как-то внезапно нахлынуло утомление.

Миру вымотал этот всплеск, она едва держалась на ногах. Вадим, видя ее усталость, подхватил на руки и понес. Она не стала протестовать, сил не осталось, спросила только:

– Вадим, а он не обманет?
– помнила, при каких обстоятельствах произошло ее знакомство с Селимом.

– Нет, - просто ответил мужчина.

И она поверила, успокоилась. Положила голову ему на грудь, слушая стук сердца. А его сердце вдруг забилось чаще, мужчина заговорил сбивчиво, спросил, словно через силу:

– Ты... не жалеешь, что я не отпустил тебя?

– Нет. Там я все равно никому не нужна, - ответила Мира, вспомнив свое вечное одиночество среди людей, окружавших ее.

Наверное, всегда была там не от мира сего. Потом добавила:

– Правда, белье тут варварское. Да и сантехника...

– Не проблема, - негромко хмыкнул Вадим.
– Сходишь на шопинг, это можно устроить. И сантехнику тебе сюда какую хочешь доставим.

Потом неожиданно потерся подбородком о ее макушку, бережно прижимая к груди, и проговорил с какой-то жутковатой первобытной страстью: